Трудные дни сорок первого

Рано утром прибыли на станцию. Нас встретил полковник Н. Е. Аргунов. До назначения на должность начальника штаба армии Николай Емельянович возглавлял оперативный отдел штаба Брянского фронта. 30 сентября, то есть в день начала оборонительной битвы под Москвой, он оказался в войсках 50-й армии, да так и остался с нею. И вот сейчас Аргунов сообщил нам скорбную весть: командующий армией Герой Советского Союза генерал-майор М. П. Петров очень тяжело ранен, член Военного совета армии бригадный комиссар Н. А. Шляпин, многие другие командиры и политработники погибли. Аргунову пришлось возглавить штаб армии при выходе ее из окружения.

— Спасибо начальнику артиллерии полковнику Леселидзе, — говорил нам Николай Емельянович. — Без его пушек пришлось бы очень и очень туго. Сколько раз меткими залпами останавливал наседавших фашистов! Прямой наводкой бил, в упор. Замечательный человек Константин Николаевич! Деловитый, энергичный, инициативный.

Собственно, на этих двух полковников и легла нелегкая задача вывода войск из вражеского окружения. Поскольку командование Брянского фронта потеряло связь с 50-й, Аргунову и Леселидзе приходилось действовать самостоятельно. И они предприняли все, что было в человеческих силах, для прорыва частей с минимальными потерями. Прорвались!

— За горло пытается взять нас фашист, — со сдержанной яростью проговорил Аргунов, — за горло!

Куркин угрюмо согласился:

— Верно, пытается. Только, — показал стиснутый кулак, — вот ему! Как ни тяжко, но дышать становится все-таки полегче.

Он имел в виду, что к Туле спешно подтягивались соединения пашей армии. Подошла вырвавшаяся из окружения 290-я стрелковая дивизия, на подходе была 31-я кавалерийская, которая сосредоточивалась в районе Косой Горы. В город направлялись форсированным маршем также 154-я и 173-я, 258-я и 299-я стрелковые дивизии. В боевом приказе по 50-й армии указывалось, что на эти соединения возлагается ответственная задача по обороне Тулы на ее подступах. Поэтому они должны запять указанные им районы обороны и развернуть строительство оборонительных сооружений.

Ввиду того что обозначились удары армейских корпусов противника с запада и северо-запада, на рубеж Павшино, Бредихино по реке Упа выдвигалась 194-я стрелковая дивизия, усиленная дивизионом корпусного артиллерийского полка. На южное и юго-западное направления подтягивались 217-я и 279-я стрелковые дивизии с 58-м запасным полком. Всем этим соединениям придавались противотанковые средства. Кроме того, полковник Леселидзе сосредоточил на подступах к Туле и в самом городе армейские артиллерийские части. Вместе с начальником инженерных войск майором И. В. Васильевым он взялся и за организацию противотанковой обороны.

Да, прав был генерал Куркин. Теперь нам дышалось полегче. И у нас появилась возможность еще энергичнее и целеустремленнее, с еще большим размахом вести в войсках партийно-политическую работу. А иначе было нельзя. Армия считанные дни назад вырвалась из окружения, где приходилось порою сутками не есть, не спать, часто, не имея поддержки танков и артиллерии, отбивать со всех сторон наседавших гитлеровцев гранатой, прикладом, штыком. Это было очень трудное, очень суровое испытание, и, надо глядеть правде в глаза, не все выдерживали его. Вернуть им твердую веру в конечную победу над врагом, убедить, что фактор внезапности уже иссяк, он не работает больше на фашистские войска и план «молниеносной войны» провалился — такова была задача командиров, политработников, которую они и решали, используя любую возможность.

Главенствующее место в воспитании личного состава неизменно занимал личный пример в бою коммунистов и комсомольцев. Оно и понятно. Знакомство с подвигами своих же сослуживцев рождало новых героев, их с каждым днем становилось все больше. Слава об одном из них в те дни разнеслась далеко за пределами 50-й армии.

…Группу воинов-железнодорожников во главе с сержантом Мирошниченко вызвал командир роты.

— Ваша задача, — сказал он, — как можно дольше задержать противника на подступах к мосту через реку Солову и в последнюю минуту взорвать его.

Вскоре у моста показались гитлеровцы и начался сильный обстрел. Рядом разорвалась мина, и номера пулеметного расчета вышли из строя. Мирошниченко остался один. Он был ранен, однако меткими очередями косил и косил гитлеровцев:

— Получайте, гады!

Несмотря на потери, фашисты продолжали наседать. Вот уже пора взрывать мост. В этот миг сержант обнаружил, что шнур к заряду перебит. Что делать? Любой ценой выполнить приказ! Залитый кровью Мирошниченко дополз к тому месту, где начинался целый шнур, и поджег его. Вскоре громыхнул взрыв, мост осел и наступление гитлеровцев захлебнулось. Отважный комсомолец до конца выполнил свой долг перед Родиной.

Как-то вечером мне довелось быть в одном из полков 258-й стрелковой дивизии — как раз в то время, когда там подводились итоги боя за день. Называя имена погибших, комиссар дивизии полковой комиссар Ф. Я. Швед сказал: