Трудные леди школы Бауман

– Ты не передумал, – утвердительно и печально сказала она.

– Не надейся.

– Ты видишь, как я живу. Это здесь, в городе. А в деревне… – кивнула неопределенно, но без тени стыда.

– Мне все равно.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– Ты тоже обо мне ничего не знаешь, – возразил он и вдруг усомнился, глядя, как она отводит глаза. – Или? Света, да?

Вот об этом он не подумал. А ведь так просто! Только кому это было нужно – подсовывать ее ему? И почему она даже не отрицает, что знает его? И о нем? И что она знает? Нет, главное – зачем и кому это нужно? Кто такой гениальный просчитал, что он, Шляхтин, поведется, да как, именно на эту женщину? Кто его так хорошо знает, что уверен в том, что он, пресыщенный отношениями с красотками, словно телок, пойдет именно за ней? И что дальше? Кто из близких? Лерка, жена – не жена? Или Зинка, любовница – не любовница? Нет, исключено. Они должны понимать, что потеряют его. Тогда кто же?

– И что дальше? Какова твоя миссия? – спросил равнодушно и устало.

– Миссия? – Искреннее удивление на спокойном лице.

Он облегченно вздохнул. «Паранойя, паранойя!» – пропел он про себя и подошел к Светлане ближе. Опять дохнуло покоем и простотой.

– Ты что-то не то подумал, да, Дима? Про меня?

Он лишь кивнул, не скрывая облегчения.

Светлана прикоснулась тыльной стороной ладони к его щеке. От этого немудреного движения у Шляхтина вдруг защипало глаза. Стиснув руки у нее за спиной, он уткнулся носом в пахнущие сухой травой волосы. Знал, что ей трудно дышать, но, как эгоист, радовался, потому что сам не дышал вовсе. Ком, застрявший в горле, мешал ему сделать вдох, и Шляхтин открыл рот, чтобы впустить в себя хоть немного воздуха. Наконец, вдохнув, слегка отодвинул ее от себя, заглянул в глаза и, прочтя там ответ, впился жадным поцелуем в полуоткрытые губы. Чудом было уже то, что Шляхтин не думал о постели. Он как подарок смаковал этот длинный поцелуй, робко и нежно гладя ее по напряженной спине. Чувствовал ее ладони в своих волосах, и ему казалось, что кожа головы под ее пальцами становится прохладней. Теперь его оттолкнула она. Уперлась на миг ладонями в его грудь и отодвинулась на расстояние вытянутой руки. Полоснула по его влажным глазам вопросительным взглядом и, удовлетворенно вздохнув, согнула руки в локтях. Шляхтин сразу же воспользовался этой слабостью, поймал горячими губами ее дыхание и вновь потерялся в бесконечном поцелуе. Лишь когда был уже на грани помешательства, боясь, что в этом буйстве сделает что-то не то, взял ее на руки и понес. Он не знал, куда идти, только смотрел на нее и, когда она кивнула на какую-то комнату, пнул дверь ногой…

Светлана спала, а Шляхтин думал лишь о том, что теперь верит в Бога неистово. Потому что, кроме него, никто никогда не сделал бы ему такого подарка. Он даже не молил, лишь грезил, сам смутно представляя о чем. А Бог знал, что ему, Шляхтину, нужно. И послал эту женщину, загадочную и нежную, в страсти стыдливую, но искреннюю. Он не занимался сейчас сексом, он любил. Словно пил любовь из чаши, но не мог утолить жажду…

Шляхтин посмотрел на Светлану и еле удержался, чтобы не застонать в голос – до того захотелось поцеловать ее приоткрытые во сне губы. Губы, воспаленные его поцелуями. Губы, шептавшие ему на ухо всякую бессмыслицу. Или он не понял ничего? Ему вдруг захотелось разбудить ее, задать вопрос – что она ему нашептывала? Уже и потянулся, но она проснулась сама.

– Ты меня ждешь? – спросила непонятно, сонно.

– Я не хотел тебя будить.

– Я сама вернулась, просто сон закончился, пора.

Он опять ничего не понял.

– Тебе что-то снилось? Хорошее? Со мной?..

Светлана вдруг вздрогнула. Она вспомнила весь сон от начала и до конца. Так было часто: сны не ускользали навсегда, они возвращались яркими картинками почти сразу после пробуждения. А потом сбывались в реальной жизни. Светлана посмотрела на любимого уже человека, и от пронзившей боли у нее перехватило дыхание. Сбылось то, о чем предупреждала Агафья[2]. О нем, единственном в жизни Светланы, мужчине. Агафья тогда с точностью фотографа описала его внешность, назвала имя. И Светлана через столько лет сразу узнала его в толпе пассажиров самолета. «Ты не устоишь, дочка!» – уверенно качала головой Агафья. И Светлана ей верила. Потому что предсказания ведуньи сбывались всегда. «Но ты должна быть одинокой, от потери не уйти», – сказала та твердо. «Ну, хоть кусочек счастья», – просила Светлана робко. «Горе-то посильнее будет. Оправишься ли?» – сомневалась Агафья. «Бог поможет», – тогда ответила Светлана. «Тебе – поможет», – уверила Агафья. Она передавала свое умение Светлане год за годом, готовя ее к нелегкому пути целителя.

Глава 27