Трудный день

Васюков снова посмотрел на часы — оставалось еще три минуты. Потом вдруг подумал, что, быть может, стоит у себя, в волостном Совете, ковры постелить. Все равно в амбаре гниют. Как конфисковали у помещиков, бросили в амбар, так и лежат. Веяло чем-то классово враждебным от этих ковров с за́мками и оленями, с цветами и полуголыми женщинами. Васюков никогда и не вспоминал о коврах. А вот, оказывается, могут пригодиться. Решив, что с ними делать, с коврами, он подумал, что нужно будет Поле — уборщице выдать аршин полотна на фартук, а то ходит в черном, сшитом из какой-то старой юбки…

Вдруг говор и шум стихли, послышались легкое поскрипывание штиблет и голос, мягко выговаривающий букву «р». Степан Васюков быстро обернулся и в двух-трех шагах от себя увидел Ленина. Он шел, разговаривая с высоким, сутулым человеком в очках, в коротком пальто, видно посетителем, которого он провожал из своего кабинета.

Васюков остановился, вслушиваясь.

Ленин представлялся ему немножко выше, ну а вообще — такой, как на портретах… Все правильно!

Вождь мирового пролетариата, сам Ленин, прошел мимо него, Васюкова, и пола черного пиджака Ленина коснулась Васюкова. Вот Ленин — рядом, обычный, такой, как все!

А Владимир Ильич взглянул на часы и, что-то решив, махнул рукой и сказал:

— До свидания. Заходите, Василий Николаевич. Заходите, но помните, — Ленин повысил голос и, разделяя слова, продолжал: — Без полного признания Северцевым своих ошибок у нас с вами ничего не выйдет. Вопрос государственный, и половинчатости здесь быть не может, — Ленин крепко пожал руку спутника, словно подтверждая свое решение, повернулся и пошел назад.

Неожиданно увидев кого-то, Владимир Ильич свернул в сторону.

— A-а, это вы, товарищ Волков, — весело сказал Владимир Ильич. — Заходите, пожалуйста, заходите, сейчас мы вас будем ругать. Боитесь, батенька?

Говоря так, Ленин — Степан это видел ясно — первый протянул руку Волкову. Кому? Члену правления Муравьевского товарищества. Кто? Ленин, вождь мирового пролетариата. Он крепко жал ладонь Волкову, пока не кончил говорить и не обратился ко всем:

— Заходите, товарищи.

Владимир Ильич быстро прошел вперед по коридору, распахнул дверь кабинета, обитую клеенкой, и пригласил:

— Располагайтесь.

В кабинете с видом на Кремль все было по-деловому просто и удобно, очень скромно. Строгий порядок в нем как-то настораживал, заставлял подтягиваться. Простота обстановки роднила с тем, кто здесь работал, но сознание того, что ты находишься в кабинете Ленина, заставляло искать в ней что-то особенное.

Степан Васюков сел неподалеку от рабочего стола Владимира Ильича в глубокое мягкое черное кресло. Он был немного растерян: Ленин сам провожал своих посетителей из кабинета, первым протягивал руку знакомым, даже если они всего-навсего — члены правления товарищества.

Владимир Ильич, спросив у каждого имя и фамилию, называл теперь их, неизменно прибавляя:

— Ну, а что вы нам скажете?

Совещание он вел энергично, направляя внимание выступавших от одного важного вопроса к другому. Так ведут людей вброд по бурной реке — от камешка к камешку, на тот берег, к цели.

— Мы пустили мельницу, которая обслуживает пять сел, — сообщал выступавший.

— Хорошо! — отмечал Ленин и спрашивал: — Что говорят крестьяне соседних деревень?

— Завидуют, Владимир Ильич. Хотят тоже строить.

— Хотят? Вы пустили мельницу, объединившись в кооператив. А у соседей он есть?

— Нет, Владимир Ильич.

— Как же без кооператива они будут ее строить? Пойдут на поклон к кулакам? Понимают ли они смысл и силу кооперации? Есть у них люди, которые смогут ее создать?

И выступавший, который еще минуту назад считал, что эти дела его не касаются, мало того, гордился тем, что у них лучше, чем у соседей, вдруг чувствовал себя ответственным за всех и начинал подробно излагать свои соображения о создании кооперации в соседних селах.

И хотя Ленин не всегда говорил приятное, даже более того — кое-кого распекал за нерадивость и неповоротливость, Степан не видел человека среди пятнадцати — двадцати присутствующих, который был бы не согласен с Лениным. Всем становилось очевидно, что он прав и что иначе нельзя.

Разговор перешел к строительству электростанций, добыче торфа. Владимир Ильич с увлечением рассказывал о новом гидравлическом способе, разработанном инженером Классоном.

— Интересно, — прервав рассказ, обратился Ленин к слушателям, — кто из вас видел кинокартину об этом?

Все молчали.

— Есть специальная кинокартина о гидравлическом способе добычи торфа, — разъяснял Ленин, надеясь, что, быть может, кто-нибудь все-таки видел ее.

Нет, о такой кинокартине даже не слыхали.

— Гм, гм, — недовольно произнес Ленин и, стукнув карандашом по столу, что-то отметил у себя в блокноте.

Он порывисто, с силой вздохнул и спросил:

— Вы хотели, товарищ Васюков?

Степан, который в эту минуту думал о себе, о своей работе, не ожидал вопроса.

— Да… Я…

— Пожалуйста, товарищ Васюков, — Владимир Ильич приготовился внимательно слушать председателя волисполкома и чуть подался в его сторону.