Трудный фант, или Жена за проигрыш. Том 1

Слезы покатились из глаз. Комок поднялся в горле, и боль от него перекрыла неприятные ощущения от болезни. Он рвался наружу горькими рыданиями, и чтобы никто не услышал, Ира быстро ударила по кнопке радио няни. А потом плакала, уткнувшись лицом новую пижаму. Плакала больно, навзрыд, сдерживая всхлипы — она ни на минуту не забывала, что не одна в доме.

От плача стало хуже — голова теперь не просто гудела — она звенела. Комната кружилась, как будто стены затеяли карусель. Пришлось ждать, когда все устаканится.

Но многолетняя привычка не желала отпускать. Ира переоделась в пижму, накинула сверху подходящий по цвету халатик и вышла из комнаты.

Она уже забыла, что в доме два этажа. И долго стояла у лестницы, не решаясь шагнуть на первую ступеньку. Но откладывать разговор тоже не могла. И, обеими руками опираясь в стену, начала спуск.

К тому времени, как она добралась до гостиной, ноги мелко дрожали. Ира с облегчением упала на диван. Подушки мягко спружинили, подстраиваясь под её тело. Уютная спинка позволила удобно устроить гудящую голову.

Придя в себя, Ирина огляделась. Впервые она рассматривала жилье Дениса так пристально.

Чисто и пусто. Никакой мишуры, ничего мещанского. Ни ковров, ни статуэток на полках, разве что пара ваз из зеленоватого, похожего на толщу воды стекла. Но и они — без цветов. Ира понимала цену этой благородной «простоты». Дорого. Очень дорого. И неуютно.

Огромные полупустые помещения, где смешались черный, белый и серый. Но зонирование четкое, подчеркнутое освещением. Так, кухню отделала от общего зала плитка. Такая же белая, как остальной пол, но с черной окантовкой. А над рабочей зоной свисали, перекликаясь раскраской, большие шары-светильники. И — услада для глаз — основная стена там была выкрашена в приятный цвет мяты.

— Ты зачем спустилась?

Ира вздрогнула — Денис появился неожиданно.

— А если бы с лестницы навернулась? Что с глазами? Опять температура?— его ладонь легла на лоб. Ира чуть не мурлыкнула, таким приятным оказалось это прохладное прикосновение.

Но сделала над собой усилие и отодвинулась.

— Нам поговорить надо.

Денис с тоской оглянулся на приоткрытую дверь. За ней виднелись полки с папками, рабочий стол с компьютером, какие-то яркие постеры на стенах...

— Ну, давай поговорим...

И уселся рядом.

Все мысли тут же испарились. Ира могла только смотреть. А вот как начать разговор — даже и не представляла.

Денис терпеливо ждал.

Наконец, она справилась с эмоциями. И спросила прямо, не боясь задеть или обидеть:

— Почему ты мне помогаешь? Знаешь ведь, что я не в состоянии вернуть такой долг.

И, помолчав, добавила:

— Только не надо о «помощи ближнему» и жалости. Все равно не поверю.

 Денис молчал. И смотрел мимо, на вазу из зеленоватого стекла.

8

 Опять-двадцать пять! Она тупая? Сколько можно повторять? Почему не верит и во всем ищет подвох? Хотя... для того, кто общался с Пираньей, это нормально.

— Почему — «не надо»? Ир, если честно, я просто в ужасе от того, как ты изменилась. Я ведь помню ту девчонку с чертиками в глазах. И твои песни.

— Людям свойственно меняться, — в её голосе звучала горечь.

— Но не настолько же! Ира, я по жизни — эгоист. И я дорожу своими школьными воспоминаниями. Твое нынешнее положение в них не вписываются. Так что скажу правду: это не жалость и благотворительность. Это всего- лишь эгоизм. Я просто хочу помнить тебя такой же, как в детстве.

Ира опустила взгляд. Денис едва расслышал:

— Тогда не надо было меня искать!

И уже громче:

— Ты всех одноклассников так опекать собираешься?

Она так легко нашла брешь в его доводах! Денис, не ожидавший такого, вспылил. Но привычка контролировать себя всегда и во всем сыграла хорошую службу:

— Кто знает! Кстати, Ира. Встреча уже через неделю. Ты как, будешь готова? Лечение действует?

Она пожала плечами:

— А что я на этой встрече делать буду? Ты со мной пообщался, даже слишком. А остальным я до лампочки. Впрочем, как и они мне. И да, — резко сменила тему. — Лечение действует. Мне гораздо легче. Долечиться я могу и дома.

— Не говори ерунды, — Денис на самом деле устал. — Я тоже упрямый, и...

Взгляд обжег обидой и яростью. Но еще в нем полыхало безумие. Отчаяние человека, которому нечего терять... У Ирины осталось только одно — её свобода. Пусть призрачная, эфемерная, но... Денис даже почувствовал какое-то уважение: так бороться! Тонуть в вязком болоте на потеху Пиранье, и барахтаться, надеясь выплыть! Такое упорство достойно помощи!

План сложился сам собой:

— Ира, я знаю о Пиранье...

 Ира сцепила пальцы так, что они побелели. Денису показалось, что она даже дышать перестала. А потом... подскочила и покачнулась от резкого движения. Он машинально потянулся — поддержать, но Ира отшатнулась. Словно перед ней находилось что-то... мерзкое.

— Передай Пиранье, что я помню про долг. И выплачу его до копейки. А он пусть помнит о договоре. Если в нем осталось хоть что-то... человеческое.

Денис опомнился, только когда Ира уже подошла к двери. В чем была — в халате поверх пижамы и мягких махровых тапочках. Она собиралась выйти в этом на улицу!

— Да подожди!