Трудный переход

За Байкалом налетели из Монголии резкие, холодные ветры. А потом вдруг повеяло таким теплом, что Тереха почти целый день простоял у окна. А Влас снял шубу. В вагоне говорили о минувших военных действиях на границе, о ликвидации конфликта на КВЖД. Проезжали сибиряки Забайкалье, видели жёлтые сопки и широкие елани с редкими, ещё голыми березняками и ветвистыми кустами тальников над студёными степными речками. Горячо сияло солнце, оранжевое марево дрожало в воздухе, и сопки как бы качались на широкой земной груди. Но снег на самых высоких сопках ещё лежал и ветер был холодный.

Тереха своими зоркими глазами замечал каждую проталинку.

— Смотрите-ка, земля-то уж воспаряет, — умилённо говорил он.

— Вот, брат, заберёмся куда-нибудь на Сахалин! Вода кругом, а мы на острову, как ягодка в стакане, — зубоскалил Никита.

Егор Веретенников молчал. Влас по обыкновению отлёживался. Поезд шёл уже десятые сутки. Одно слово — девяносто восьмой! Он останавливался, как насмешливо говорили пассажиры, чуть ли не у каждого телеграфного столба. И удивительное дело: народу в поезде не только не убывало, но чем дальше на восток, тем становилось всё больше.

И опять: разговоры о жизни, о колхозах, о стройках, о заработках, споры, песни, карты, водка, тихие голоса женщин, детский плач…

На двенадцатые сутки поезд пришёл в Хабаровск.

XIII

Ещё в вагоне выяснилось, что сибиряки на иркутском вокзале взяли билеты только до Хабаровска. Как это случилось — в вокзальной толчее не разобрались. Теперь приходилось решать, что делать дальше: ехать ли на самый край русской земли, во Владивосток, а оттуда и на самом деле забираться куда-нибудь на острова, на Сахалин, либо Камчатку, или сойти в Хабаровске?

— Наведём тут разведку, — сказал Никита, — а если не поглянется — двинем во Владивосток.

С этим все согласились.

Поезд пришёл и ушёл. Сибиряки сидели на хабаровском вокзале, критически оглядывая содержимое своих мешков. В дороге они порядочно поистратились — хлебные запасы, взятые из дому, подходили к концу. Первым обнаружил это всё тот же неугомонный Никита.

— Ах, едят тя мухи с комарами! — воскликнул он, встряхивая мешок. — Чего же мы есть-то будем?

— Есть! — усмехнулся Тереха. — Сперва заробить надо.

Посидишь вот голодом с недельку, так узнаешь, какие бывают долгие рубли.

Влас потерянно смотрел на свой мешок, из которого он за дорогу повытаскивал почти всё, что там было. Егор только тронул свои дорожные пожитки, посмотрел, крепко ли привязана котомка к зелёному сундучку.

— Ну ладно, чего там думать, — махнул рукою Никита. — Пока суд да дело, сбегаю-ка я за кипяточком.

Попив чаю тут же, на грязном цементном полу вокзала, сибиряки хотели было отправиться в город, но в эту минуту перед ними неожиданно возник вербовщик — в серой кепочке, в штанах-галифе, с парусиновым, видавшим виды портфелем в руках. Если бы сибиряки были поприметливей, они бы увидели вербовщика ещё раньше. Он уже давно кружился возле них, пока его намётанный глаз не остановился на их небритых лицах.

— Сидите? — спросил вербовщик для первого разговора и помахал портфелем. — Поезда небось ждёте?

— Сидим, — сказал Тереха. — А чего?

— Да уж сидим, — засмеялся Никита. — Дальше, видишь, езды нету. Говорят, под нас нынче новый поезд заказали, да что-то долго не подают.

В ответ на эти слова вербовщик скупо усмехнулся и дотронулся свободной от портфеля рукой до кепочки. Затем с двух-трёх вопросов он живо выяснил, откуда едут мужики, не желают ли они завербоваться и есть ли у; них справки от сельсовета.

— Справки? Как же, справки есть, — ответил за всех Тереха.

В дальнейших переговорах с вербовщиком он выступал уже от имени всех.

— Так, — сказал вербовщик. — Справки — дело обязательное, без них теперь — никуда… Конечно, если взять нашу организацию, мы на это не смотрим шибко-то. Наш директор Павел Петрович, товарищ Черкасов, — человек понимающий. — И вербовщик со значением посмотрел на Тереху, определяя в нём беглого кулака.

— Да ты не сумлевайся, — сказал Парфёнов.

— А какая ваша организация? — спросил Никита.

— Леспромхоз, — ответил вербовщик. — Мы лес заготовляем… — и вербовщик стал объяснять сибирякам один за другим все лесозаготовительные процессы.

Чем больше мужики его слушали, тем больше убеждались, что отныне им если где и работать, так только в леспромхозе. И харчи там дешёвые, и заработок подходящий, и работа вся на свежем воздухе.

Сибиряки посоветовались, переглянулись.

— Что же, парень, как не врёшь, так ладно, — сказал вербовщику Тереха.

— Давайте! — бодро кивнул вербовщик своей кепочкой.

Потом он исчез, а вместо него к сибирякам подошёл Демьян Лопатин.

— Здорово живёте! — сказал он, останавливаясь. — Давайте, паря, знакомиться. — Лопатин всем по очереди подал руку.

Сибиряки знакомились, с недоверием поглядывая на забайкальца. Демьян был в своей обычной лохматой папахе из козла. Только ноги обуты уже не в ичиги, а в простые, солдатской кройки, сапоги. На широких плечах — лесорубческий ватник.

— Со мной поедете, — объявил сибирякам Демьян.

Он живо взял билеты на пятерых на скорый поезд…