Трудный путь к Победе

В 14 часов 13 августа начальники генеральных штабов армии и флота, военный и морской министры прибыли в императорский дворец и доложили императору об официальном роспуске Ставки. В самый критический для страны момент японская военщина, которая готовила войну, развязала её и привела страну к катастрофе, полностью сняла с себя ответственность за дальнейшие события. Император Хирохито отказался официально утвердить роспуск Ставки (это будет сделано только 25 августа), однако вынужден был заявить, что он лично готов «дать от себя приказы всем военным, военно-морским и авиационным властям Японии и всем находящимся в их подчинении вооружённым силам, где бы они ни находились, прекратить боевые действия и сдать оружие, а также дать другие приказы, которые могут потребоваться». Вечером того же дня сообщения из Кореи, Сахалина, а главное, известия о начале высадки советских войск на Курильских островах (что оказалось ложным) и о появлении советских кораблей у северных берегов Японии вызвали в Токио волну паники. «…Сегодня – последний день, когда мы ещё можем использовать возможность мира и сохранить империю. Если мы протянем ещё два дня, русские займут не только Маньчжурию, Корею и Сахалин, но и Хоккайдо. Это будет фатальным ударом. Надо согласиться сейчас, пока мы можем вести переговоры, в основном с Соединёнными Штатами», – огласил позицию «трезвомыслящих» премьер-министр адмирал Судзуки…

Но лишь 14 августа, убедившись в бессмысленности дальнейшего сопротивления и тактики проволочек, японское правительство официально приняло условия Потсдамской декларации без всяких оговорок и предварительных условий. На следующий день рескрипт императора Хирохито о принятии безоговорочной капитуляции был передан по Токийскому радио. Однако, принимая решение о капитуляции, японское руководство не намеревалось сложить оружие на всех фронтах одновременно. Вечером 14 августа командующий Квантунской армии генерал О. Ямада получил телеграфный приказ Генерального штаба: уничтожить знамёна, портреты императора, императорские указы и рескрипты, важные секретные документы, «до получения специального приказа» усилить сопротивление Красной Армии, в случае высадки англо-американцев сопротивления им не оказывать. Командование Экспедиционной армии в Китае в тот же день получило приказ «вести прежде всего те боевые действия, которые могли бы облегчить действия Квантунской армии», и «быстро перебросить на маньчжурско-советский фронт одну армию со всем необходимым вооружением и оснащением». «Судьба Великой Империи решается в Маньчжурии», – заявил председатель Тайного совета при императоре Хиранума.

Намереваясь выиграть время, штаб Квантунской армии вечером 14 августа обратился по радио к советскому Главному командованию на Дальнем Востоке с предложением с 16 августа прекратить боевые действия и начать переговоры о порядке капитуляции японских войск. На всё время переговоров войска враждующих сторон должны были занимать те позиции, которые удерживали по состоянию на конец дня 14 августа. Реакция советской стороны была совершенно понятна. Общее мнение и общие чувства выразил военный корреспондент Е. Кригер, записавший 14 августа 1945 г. в свой блокнот: «Капитуляция Японии? Суверенитет микадо?.. Не знаем, не знаем».

В ответ на японское предложение о «частичном перемирии» 16 августа 1945 г. советский Генштаб издал специальное разъяснение, в соответствии с которым «капитуляцию вооружённых сил Японии можно считать только с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооружённым силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться».