Трудный путь

— Да, да! Какой скандал! В два часа ночи меня вытащили из постели, запротоколировали мои показания и взяли отпечатки пальцев. Как будто сегодня и так отпечатки пальцев каждого гражданина не регистрируются в необходимых инстанциях. И знаете, отчего весь этот шум? На письменном столе Бервиля на календаре обнаружили пометку: «23 часа, адвокат Сараулт». Неужели это называется полиция? А что бы случилось, спрашиваю я вас, если бы. я не ужинал с секретаршей Бервиля, а смотрел фильм по телевизору? Я бы теперь уже сидел в камере предварительного заключения. Адвокат, доктор Сараулт — в тюрьму!

Жужжание интерфона прервало беседу. Доктор нажал на рычаг, и тотчас же раздался голос секретарши:

— Мадам Долоре ожидает в приемной. Звонили из ресторана «Ла Полетт»: оставлен к обеду столик.

— Да, да! Я просил их об этом. Скажите мадам До лоре, что я приму ее через несколько минут.

Он выключил интерфон.

— Так что я вам хотел сказать, мсье Фолдекс? Да, правильно, в камере предварительного заключения... Это я-то! Можете поверить, я рад, что принял приглашение. Впрочем, мадемуазель Лендри необычайно приятная, очаровательная женщина... И чудесная повариха, скажу вам... Между нами: для вашего друга она была больше чем секретарь... Короче, у меня была договоренность с мсье Бервилем на одиннадцать часов вечера, но в половине восьмого мне позвонила его секретарша и сообщила, что мсье Бервиль передумал и просил подождать его в ее квартире. Она добавила, что я не должен распространяться о назначенном свидании.

Пригубив стакан, Сараулт продолжал:

— Должен вам сказать, что мсье Бервиля мы так и не дождались. Ждали мы втроем — его секретарь мадемуазель Элиан Лендри, ее брат Алекс и ваш покорный слуга. Весь вечер мы никуда не отлучались из гостиной, если не считать, что мсье Алекс, любезно предложивший лично приготовить венецианский пудинг в заключение ужина, который был нам предложен, выходил для этого в кухню минут на десять, не больше, и вернулся оттуда в фартуке и с пудингом на подносе. Пудинг, должен вам сказать, был шедевром кулинарного искусства...

Адвокат встал, давая понять, что аудиенция окончена.

Я поклонился и вышел.

После этого визита я не мог похвастаться, что дело стало понятнее. Мне было ясно одно: Поль Бервиль, вовсе не созданный для того, чтобы разрубать плетущиеся вокруг него интриги, оказался настолько ими опутан, что ему пришлось вспомнить своего старого школьного товарища, не раз помогавшего ему там, где нужны были здравый житейский смысл и твердая воля, а при случае и крепкие руки. Полю нужна была дружеская опора...-

А мне, кому досталось расхлебывать эту кашу, разве не нужен был бы надежный помощник? Спасибо Полю, ресурсы у меня есть. Но бороться с шайкой одному было бы донкихотством.

И, подобно Полю, я начал раздумывать, на кого из друзей я мог бы положиться.

И у меня сразу же мелькнула идея: Джойс!

Конечно, только он, дружище Джойс, мог бы меня выручить.

Зайти в автомат, набрать номер Джойса и назначить ему срочное свидание было делом пяти минут.

Через полчаса я сидел в квартире Джойса, театрального репортера вечерней газеты. Вкратце я поведал ему свою историю, не забыв о чеке на пятьсот тысяч франков. Это особенно поразило беднягу Джойса.

Он присвистнул.

— Признавайся, ты ограбил французский банк?

— Не весь. Я расскажу тебе .кое-что. Думаю, моего друга Бервиля ты не знаешь?

Джойс покачал головой. Я показал ему письмо Поля и рассказал всю историю уже подробно.. В конце ее Джойс бросился на кухню, где с шипением убежал кофе. Мы приготовили завтрак и сели за стол.

— Одного не могу понять,— заметил. Джо во время еды,— как полиция узнала об убийстве?

— Об этом я тоже думал. Единственный человек, кто кроме меня знал об этом, был сам убийца.

— Но какой у него был интерес извещать полицию?

— Не скажи,— возразил я,— мне думается, в тот момент интерес у него был, так как он знал, что кто-то другой находится в квартире, кто-то, кого полиция могла бы застать врасплох.

— Итак, значит, ты!

— Да... Вероятно, убийца спрятался внизу и видел, как я зажег свет в ванной. После этого ему ничего не стоило добежать до телефона и позвонить в полицию.

— Да, пожалуй, это так,— согласился Джойс,— А теперь о другом. Ты уверен, что духи в автомобиле и в кухне Бервиля были одними и теми же? Мне кажется, ты не можешь утверждать это с уверенностью.

— И тем не менее я это делаю,— возразил я.— Два года назад я был обручен с Евой Бергсон, а она признавала только эти духи. Можешь завязать мне глаза, и я среди тысячи флаконов отличу этот.

Мы обсудили еще кое-какие вопросы, и затем я решил, что пора уже познакомиться с секретаршей Поля — мадемуазель Элиан Дендри.

Еще через полчаса я стряхивал пепел с сигареты и нажимал на кнопку звонка. На металлической табличке было выгравировано имя Элиан Дендри. Если смотреть трезво, мои вторжения в чужие квартиры, даже без извинительного . рекламного пылесоса', были мало романтичны. Но это все же лучше, чем бренчать в «Кельтике» для усталых посетителей.