Трудный Роман

— Да у тебя глаза временами слегка раскосые, как у зайчишки.

— Да что ты говоришь?! — рассмеялась она. — В первый раз слышу.

Но уж она-то, пожалуй, знала об этом лучше других.

Они не спеша направились по косогору в сторону леса. Хорошо смазанные лыжи легко скользили по плотному насту. Небо было затянуто серым пологом, сверху сыпало редким снегом. Елки по ту сторону реки уже не казались синими, а представлялись подернутой туманной дымкой сплошной темно-серой стеной. На краю косогора на минуту остановились, оглядывая тревожную красоту вокруг себя.

Спустились вниз и по проложенной кем-то лыжне углубились в лес.

— Остановитесь! — попросила Женя. — Откройте уши. Теперь слушайте. Только не дышите… Слышите? Это тишина. А теперь посмотрите туда… — Она указала палкой на деревья.

Тонкие, длинные молодые сосенки под тяжестью снега, осевшего рыхлыми шапками на их вершинах, ветках и стволах, низко склонились. Еще немного — и они, как спички, сломались бы, если бы не зацепились за стоящие рядом могучие статные сосны.

— Вот, пожалуйста, сильные поддерживают слабых. — Женя смотрела вверх.

— А ты, оказывается, сентиментальна, — заметил Роман. — Это естественный отбор. Сильные выживают, слабые погибают. Только и всего.

— Ну знаешь ли… — Женя с силой оттолкнулась палками. — Я имела в виду не лес.

Через четверть часа они пришли к цели. Большая, слегка пологая в сторону реки поляна у подножия высокого холма. Вокруг поляны высились могучие сосны и ели.

С левой стороны поляны торчал невысокий пригорок, с которого они по очереди съезжали, пока не надоело. Роман долго смотрел, задрав голову, на вершину холма, куда сквозь чащу деревьев вела узкая просека.

— Вот это спуск! — воскликнул он. — Для настоящих спортсменов. Не таких, как мы, слабаков.

— А я вначале решил, что ты привел кататься оттуда, — откликнулся Костя, задрав голову и придерживая рукой серую суконную шапочку с козырьком.

— Куда уж нам «оттуда»! Слабо! — Роман старался палкой сбить с ели шишку. — Для нас годится только пригорок.

— Неужели слабо? — упорствовал Костя. Неожиданно он вспомнил паренька, который босиком гулял по Садовой.

— Оставьте, глупые, эту затею. Расшибетесь.

— Да я ничего… — рассмеялся Роман: ему удалось сбить шишку. — Я могу и оттуда. Но пусть уж Костя начнет, если ему так хочется. Заяц трепаться не любит. Верно, Костя?

— Перестань! — нетерпеливо прикрикнула Женя. — Это совсем не остроумно.

Костя, переступая лыжами, устремился к вершине холма.

— Подождите меня здесь! — крикнул он Жене.

— Я считаю, что каждый уважающий себя человек должен… — все слабее доносился до него голос Романа.

Подниматься пришлось окружным путем, на что ушло довольно много времени.

«Пусть не надеется, что я испугаюсь, — сердито думал Костя. — Нет! Даже если сломаю шею, все равно буду спускаться».

Оставались последние метры. Он торопился скорее забраться на вершину. Злился, а это мешало сосредоточиться только на одном — на предстоящем спуске.

Кажется, не было даже настоящей злости, а просто-напросто упрямое желание, вытекающее из необходимости поступить именно так: раз и навсегда преодолеть что-то в себе, окончательно победить нечто похожее на нерешительность или неуверенность. Костя взобрался на гору, подъехал к спуску и посмотрел вниз. Женя и Роман казались отсюда совсем маленькими, спуск значительно круче, просека узкой. Деревья, стоявшие по обе стороны, вершинами и ветками нацелились прямо на него. М-да… Задачка…

Костя стоял в нерешительности, чувствуя, что не может так просто принять любую из спасительных отговорок, вроде той, если на тебя надвигается автобус, то правила уличного движения требуют уступить ему дорогу. И нечего, мол, сомневаться и переживать. Надо поступать так, как тебе подсказывает — какой там, к лешему, здравый смысл, тоже выдумали! — элементарный инстинкт самосохранения.

Он стоял у края этого головокружительного пути в пропасть и ненавидел себя за постоянную идиотскую нерешительность.

Всмотрелся вниз — вон они, совсем маленькие, Роман и Женя. На поляне. Женя машет рукой.

Однако деваться некуда. Этот маленький экзамен не освободит от всех последующих. Больших и малых. Но если ты трус, то тебе ничего не надо никому доказывать, даже самому себе, не требуется сдавать никаких экзаменов.

Он отъехал несколько метров назад и, с силой оттолкнувшись палками, рванулся вниз. Костя стремительно летел, и ему казалось, что это не он, а деревья со страшной скоростью мчатся на него. Понимал: достаточно неловкого движения и он врежется во встречную сосну. Вот где необходимо полное самообладание.

Ниже голову! Толстая ветвь запоздало качнулась вслед за ним и осыпалась тонкой снежной пылью. Осторожней! Колдобина, за ней два резких поворота зигзагом. Вперед. И — прочь с дороги безумие осторожных и цепкая, верткая, ничтожная хитрость нищих духом, расчетливость и лукавый цинизм страха.