Трудный возраст века

Ничего подобного. О Солженицыне Поляков написал восемь строчек, из которых сомнения вызывает ровно одно предложение: «Солженицын не просто уехал в свое время из Советского Союза (а СССР, хотим мы того или нет, по сути одна из политических версий исторической России), но и фактически призывал американцев начать против него войну».

Разумеется, Солженицын не «просто уехал», а был принудительно выслан. Тут Юрий Поляков явно дал маху. А вот о второй части этого предложения имеет смысл поговорить поподробнее.

Защитники Солженицына единодушны: никаких подобных призывов Александр Исаевич не произносил. Но если нет огня, то откуда взялся дым?

Наталия Дмитриевна, вдова писателя, уверяет, что Поляков воспроизводит клевету, состряпанную 5-м управлением КГБ. Литературовед Людмила Сараскина ссылается на слова самого Солженицына о том, что его якобы «переврала американская пресса».

Но вот что странно: серьезные люди спорят, ставят на кон свои репутации, но ни один из них не говорит: а какие, собственно, призывы имеются в виду?

В романах Солженицына («Архипелаг ГУЛАГ», «В круге первом») в самом деле есть эпизоды, в которых персонажи призывают американскую атомную бомбу на головы советских вождей. Но автор, как мы знаем, за персонажей не отвечает.

А вот за эти слова автор, без сомнения, отвечает: «Коммунистические лидеры говорят: „Не вмешивайтесь в наши внутренние дела. Позвольте нам душить наших граждан в тишине и покое“. Но я говорю вам: вмешивайтесь больше и больше, вмешивайтесь столько, сколько вы можете. Мы просим вас прийти и вмешаться».

Это из речи Солженицына перед представителями профсоюзов США, произнесенной в июне 1975 года. Всего писатель произнес пять речей на американской земле, они были в том же году изданы YMCA-Press в сборнике под названием «Американские речи».

Я привел цитату в обратном переводе с английского, поскольку русский оригинал, кажется, довольно трудно найти. Впрочем, английские тексты этих речей сразу же стали фактом американской политической жизни; они цитируются во множестве политологических книг и до сих пор переиздаются.

Дело в том, что Солженицын выступил в удачный момент: в США начиналась очередная президентская кампания, и Рональд Рейган, борясь за республиканскую номинацию, ухватился за изгнанного писателя как за важного идейного союзника в борьбе против политики разрядки, придуманной тогдашними лидерами демократов. Тогда Рейган назвал Солженицына «великим маяком человеческой храбрости и нравственности». Через несколько лет он все-таки стал президентом, и в его концепции «СССР – империя зла» был отзвук мысли Солженицына о том, что нравственность в политике выше закона.

Вся последующая внешняя политика США воплощает идеи, высказанные тогда Солженицыным: Америка – главная сила добра и должна сеять это добро по всему миру, не стесняя себя суверенитетом других государств. Отдельные абзацы упомянутой речи мог бы произнести Барак Обама.

Более того, в этом же духе сейчас высказываются и многие вожди «либеральной интеллигенции», умоляющие США давить Россию где только можно.

Нет, «фактически» Солженицын не призывал американцев нападать на нашу страну: из приведенной цитаты такого вывода сделать нельзя. Но гуманитарные бомбардировки Югославии, «цветные революции» и «арабская весна», петля на шее Саддама и истерзанный труп Каддафи – все это никак не противоречит тогдашним мыслям Александра Исаевича. Он подсказал, он подучил. Может быть, позже у него был повод в этом раскаяться. Но что было, то было.

Умаляет ли это величие писателя? Мне кажется, что нет. Солженицын прекрасен тем, что спорен. В нем спорно все – и литературные достоинства его книг, и политические взгляды, и причудливый вклад, внесенный им в развитие русского языка.

Бесспорно только одно – масштаб личности.

Из всех книг Солженицына мне больше всего нравится «Бодался теленок с дубом». Это лирическая книга: в ней он пишет не о судьбах России, не об ужасах лагерей, а о себе. В ней он и маленький человек, живущий в страхе, вечно что-то прячущий и перепрятывающий, и титан, бросающий вызов Олимпу. Вроде и русская история, а совершенно американская: одиночка против системы.

Юрия Полякова, конечно, пока трудно сравнивать с Солженицыным по масштабу его исторических деяний, тут его оппоненты правы. Но сегодня он сам выглядит как одиночка против системы. И если он говорит вещи спорные и даже возмутительные, то не стоит поступать с ним так, как советские кербабаевы поступали с автором «Архипелага ГУЛАГ». Вообще ни с кем не стоит.

«Известия», 30.09.2014

Певец Кавказа и крымская платформа

Вновь всплыла старая проблема лермонтоведения: писал или не писал Михаил Юрьевич Лермонтов «Прощай, немытая Россия»?

Конечно, я помню эти стихи из школьной хрестоматии, а хрестоматия врать не может. Вместе с тем мне кажутся вескими доводы людей, полагающих, что эти строки были злонамеренно приписаны поэту уже после его ранней гибели.