Трудный возраст века

На примере Нобелевки хорошо видно, что в основе авторитета литературной премии лежат деньги. Чем больше денег, тем лучше. Нам неинтересно, из кого состоит Шведская академия, копенгаген она в литературе или не копенгаген. Если премиальный фонд каким-то образом обнулится, ее литературные вкусы тут же перестанут волновать человечество.

Идея литературной премии воплощает в себе английскую поговорку: put your money where your mouth is. Уж похвалил, так и заплати, а бесплатно только птички поют.

Поэтому безденежная премия Андрея Белого, идеологи которой делают упор на качество экспертной оценки – по сути своей мошенничество и торговля воздухом.

Отсюда и дрязги, и раскол в составе жюри, и известное сектантство. Всякий, кто хоть немного разбирается в сортах литературного материала, с немалой уверенностью может сказать, кому из литераторов эта премия может быть присуждена, а кому ее не вручат ни при каких обстоятельствах, так что лучше бы сразу премировать весь списочный состав возможных претендентов, чтобы никому обидно не было.

Конечно, сказанное не значит, что осел, груженный золотом, способен внести любого графомана на литературный Олимп. Я также не пытаюсь утверждать, будто весь премиальный процесс сводится к переносу денег из тугой мошны мецената в тощий кошелек творца.

Правильно устроенная премия всем что-то дает. Счастливому лауреату – деньги и в той или иной мере соразмерную им славу. Людям, пришедшим поболеть за своих фаворитов или просто потусоваться – сытный и пьяный фуршет в приличном месте. Наконец, всем любителям литературы – возможность поговорить о ней.

Если деньги – фундамент премии, то разговор о литературе – ее истинная цель. Общество должно говорить о литературе, и дележка денег – наиболее общепонятный повод для этого. И тут, конечно, вступает в дело компетентность и изобретательность как организаторов, так и членов жюри.

Например, Государственная премия РФ в области литературы и искусства, весьма увесистая в денежном измерении, как правило, вызывает спокойное пожатие плечами в ахматовском духе: «их премия, кому хотят, тому дают».

А вот «Большая книга» умеет пробудить интерес публики; премия уже вступила в свой девятый сезон, но ее новаторский ход 2006 года с присуждением первой премии не традиционному роману, а книге «нон-фикшн» – биографии Бориса Пастернака в исполнении Дмитрия Быкова – до сих пор не стерся из памяти народной. Да и последний лауреат – Евгений Водолазкин с романом «Лавр» – стал широко читаться и обсуждаться благодаря этой премии.

Премиальный разговор хронологически делится на две части. Первая – «кому дадут?» Вторая – «не тому дали». Члены любого жюри, даже если им удастся отвлечься от любых внелитературных интересов и обязательств, вынуждены балансировать между стремлением наградить достойнейшего и высшей литературной потребностью сделать разговор на тему «не тому дали» как можно более массовым, разветвленным и ожесточенным. Собственно, Нобелевскую премию давно уже не давали «тому».

Что касается прозы (со стихов много шерсти не сострижешь), то крупные издательства начинают этот премиальный разговор прямо в книжных магазинах, на глазах у покупателя, когда снабжают изданные ими книжки марочками типа «претендент на премию „Русский Букер“ или «шорт-лист „Национального бестселлера“. В магазине «Москва» можно видеть целый стеллаж этих шорт-листеров и лауреатов: рынок тесен, продажи превыше всего.

В результате крупные игроки книжного бизнеса стремятся под завязку заполнить все лонг- и шорт-листы своими подопечными, которых они предварительно отобрали и на которых они уже заранее сделали ставку, вытесняя мелкие издательства.

Например, изданный в начале этого года роман Михаила Квадратова «Гномья яма» – роман причудливый, ни на что не похожий, который мог бы при должной раскрутке стать культовым – к моему изумлению, не попал ни в одну премиальную историю. А все потому что издал его полукустарный фонд «Русский текст», который всего-то и умеет что отбирать хороших авторов – но этого мало.

В стороне от премиальной жизни остался и другой продукт «Русского текста» – прекрасный роман Даниэля Орлова «Саша слышит самолеты». Это уже не разговор на тему «не тому дали», это просто называется не пустить на старт.

В поэтической гостиной премиальный разговор звучит тише, а отношения интимнее. О возникновении нашей главной поэтической премии сказывают так. В один из осенних дней 2004 года в уютной петербургской квартире неподалеку от башни Иванова раздался телефонный звонок. Голос в трубке произнес примерно следующее: Александр Семенович, это говорит Чубайс. Мы вас очень любим и хотели бы дать вам денег. Как бы нам это лучше сделать?

И Александр Кушнер, имея в виду будущую пользу для всей отечественной поэзии, подсказал идею премии «Поэт», первым лауреатом которой он стал в мае следующего года.