Трудовые будни барышни-попаданки 3 (СИ)

— Александр Николаевич, а почему в наших застройных планах мы постоянно упускаем участок на Большой Никитской? Здесь могло бы разместиться не меньше трех доходных домов на красной линии. Хозяин явно не желает его застраивать, почему же не желает продать?

— Не оспариваю ваших соображений, но есть затруднение. Данный участок не имеет полновластного собственника, с которым можно было бы начать договоры о приобретении. Это, как вы знаете, любезный Сергей Степанович, разные несгоревшие пожитки несут на Сухаревку и продают, не спрашивая, кто хозяин. С землей так не выйдет. Хозяин, граф Безсонов, помер в позапрошлом году, а наследники не объявились. Как будет известен новый владелец, сразу будет можно обратиться к нему и предложить участок уступить.

— Хоть самим его искать!

— Так поищите, Сергей Степанович. Объявления в газетах дайте для начала.

* * *

— Шабуры, шивар Рябыка.

— Тишись, Кудлаш. Место наше, вокруг мазы, можно не шистать, а просто речь вести.

— Здравствуй, друг Рябыка. Давно на Москве?

— Да с Воздвиженья. Не был давно, решил друзей навестить. Ну и долги собрать.

— Не боишься? Тут полиции как мошкары.

— У меня теперь такие тугаменты, что ни одна полицейская рожа не подкопается.

— Как же ты такими тугаментами обзавелся?

— Одну барыньку два раза продал. Первый раз за денежки да тугаменты, второй раз — просто за червонное злато. Вот только теперь соображаю: не продешевил ли? Уж потом выяснил — барынька-то сама богатая. Бог троицу любит — если еще мне попадется, поймаю ее и продам ей самой.

— В поместье за ней поедешь?

— Зачем, Кудлаш? Барыньки, сам знаешь, к зиме из поместий сами в Москву едут. Эта вдовая, заступы у ей — мышь да шиш. Чего б не поживиться.

Глава 17

— Твой-то Алексейка — дурак-дурак, а с характером. Не сказал о предложении, которое ему сделал этот нижегородский винный жук?

Миша отошел от окна. Он приехал поздно вечером, усталый, пропыленный, такой родной и знакомый… как я могла его не узнать, голова садовая?

— Предложение, от которого невозможно отказаться? Не говорил. — Я пожала плечами и налила в чашку свежего чая для мужа.

Мы переглянулись с мгновенными улыбками. Такое вот удовольствие — перебрасываться книжно-киношными цитатами.

— Предложил дать полиции показания на тебя: мол, барыня нарочно велела продавать по трактирам, мимо казенного завода. Обещался за это предательство выправить паспорт и отпустить на все четыре стороны со всей выручкой в кармане. Твой-то умник уперся, не соглашался. Тут я и подоспел.

— Трудно пришлось, Миш? — спросила я.

— Да, — спокойно ответил муж и взял из моих рук чашку с горячим чаем. — Не люблю договариваться, торговаться, преступления покрывать. Это уметь надо, а у меня привычки нет. Бог миловал на этот раз. Будем считать, одно исключение прощается. А насчет Алешки твоего… Думал, как увижу — в морду двину, не поздоровавшись. Но сначала как-то не сложилось, а когда узнал насчет его упертости, злость маленько прошла.

— Это ты еще всю подоплеку истории не знаешь, — улыбнулась я. И рассказала супругу про внезапную первую любовь моего управляющего.

— Держи его от меня подальше, — рассмеялся Миша, — руки в этот раз не сдержу. А, все равно, злиться не буду. Знаешь почему, Мушка?

— Он про тебя не знал?

— Нет. С тобой познакомиться да в тебя не влюбиться? Дураком надо быть. Одобряю выбор молодого дарования.

Я, быстро поставив собственную чашку, шутливо замахнулась на супруга. Муж мгновенно перехватил руку, обнял меня, поцеловал. При этом так же внимательно взглянул по сторонам — на окна, на дверь.

Пусть мы и в кабинете за опущенными занавесками, пусть в коридоре не поскрипывают половицы, а Лизонька спит, все равно — будто подростки с тайной любовью, с обнимансами в оглядку, на лестничной площадке.

Вот только проблемы, которые мы обсуждаем, — взрослые.

Миша заглянул в Голубки неделю спустя после возвращения Алексейки. Неделя эта прошла как обычно — в трудах и хлопотах. Насчет полотняного завода я задумалась давно, однако несчастная спиртовая экспедиция превратила неспешный план в срочный проект. Раз уж сказала парню, что производство строится, значит, так тому и быть. Значит, послать — конечно же, не его — с письмом к Никитиным насчет машин. Я действительно заказала два станка еще на ярмарке, но теперь решила, что маловато будет. Вот пусть приказчик из конторы моего компаньона озаботится и закажет у того же производителя еще три машины в счет будущих моих дивидендов.

Да еще выделить сумму на закупку льна у соседей. Так-то бабы его и у меня сняли с полей достаточно, и семя выколотили, и самого льна намяли. Семя теперь же понемногу возить на ближайшую маслобойню: и масла, и избоины — всего будет вдоволь. Избоиной, например, нынче принято коров с новотелу подкармливать, все как одна скотницы уверяют: лучше средства для раздойки не сыскать. Да и телята, какие на откорме, растут словно на дрожжах.