Трудовые будни барышни-попаданки 3

Отец раз в месяц навещал меня и мать. Скорее, мать, но и со мной иногда беседовал. А я очень-очень рано понял: ему нравится, когда я задаю простенькие вопросы, на которые ему легко отвечать. Почему царя Петра называют Великим, для чего нужна таблица умножения? В усадьбу он так меня и не взял, но постоянно присылал книги из библиотеки, достойную одежду, а еще прислал учителя-швейцарца — простоватого, но добродушного и знавшего три языка, которым меня и научил.

Почти неслышно скрипнула дверь. Котлетный аромат я ощутил не раньше, чем клош был поставлен на стол и снята крышка.

— Благодарю, Филя.

На именины, начиная с девяти лет, отец делал еще один подарок — дарил мне мальчишек-ровесников в услужение. Каждого из них звали Феликс, и я догадывался об их происхождении. Не отец, конечно, было в усадьбе кому пошалить, кроме него. Филями звали их в лакейской, они привыкли.

Повезло ли им со мной? Думаю, да. Я их не бил и не дозволял немногочисленной дворне. Сам учил их письму и счету и, когда Флек-2 не понимал с пятого раза, не повышал на него голос. И в итоге он понял.

Вообще-то, мальчишек было четверо. Судьба Флека-3 сложилась интересной и, пожалуй, полезной, для остальных. Паренек пару раз хлебнул вина и говорил бабам:

— Барчук мой барина из себя корчит, а сам — пригулок, как и я.

Когда я услышал это слово, пришлось принять меры. В доме пропали деньги, остальные Феликсы и горничная указали на грубияна. Я поговорил с отцом, убедил, что обычное наказание — мера не столько жестокая, сколько запоздалая. Вспомнил, что недавно открылся кирпичный завод, вот там ему самое место… «А я уж прослежу, чтобы моего бедного бывшего слугу не слишком…»

Отец улыбнулся, назвал меня «доброй душой», я сам отвез мерзавца-ровесника на завод и сказал управляющему, чтобы этого малого не слишком баловали, а также не слишком доверяли: даже если он лежит и говорит, что нет сил работать, нужна плетка, а не отдых. Дал рубль — деньги у меня водились всегда. Управляющий понимающе кивнул: «Сделаем, барин». Умные слуги обращались ко мне так и в этом возрасте.

Раз в месяц я, в компании остальных Филь, или Флеков, навещал несчастного негодяя, давал деньги управляющему и повторял просьбу. Год спустя несчастный, исхудалый, в чирьях и язвах, пал предо мной в кирпичную щебенку, плакал неподдельными слезами, умолял о пощаде.

— Как же мне спасти тебя, Филя? — с искренним сочувствием спросил я. — Ведь я такой же пригулок, как ты.

И посмотрел на побледневших ровесников — двое из них прежде успели сдружиться с негодяем. Бледность и запинки в речи я считал извиняемой эмоцией, так что не заметил. И даже не спрашивал, поняли ли они урок. Поняли.

Так у меня с раннего детства появились трое слуг, молчаливых, надежных, не просто грамотных, а даже способных бегло объясниться по-немецки и по-французски. Чем-то похожих на молодого нагловатого слугу голубковской барыни… Нет, этот Алексей был не просто заносчив, похоже, даже имел виды на барыню, за что, как мне известно, поплатился. Схожих в том, что поручить моим Флекам можно все. Хоть поехать далеко-далеко в обозе русской армии, и там…

Да, мои Флеки тоже живут надеждой. Они знают, что получат вольные, когда я стану графом или буду иметь три миллиона золотом. Пусть я обхожусь с ними как английский лорд с наемной прислугой, но по статусу они обычные дворовые, пусть без постоянного двора.

* * *

Котлеты — дрянь. У отца от таких сморщились бы и лакеи, ну а повар скорее выдумал бы несуществующий пост и подал один гарнир, чем такое.

Может, стоило назваться вице-губернатором? Приготовили бы тщательней.

Нет, это иллюзия и искус. В России чины, должности и титулы значат много. И все же — эфемерны. Так что Феликсов я обманул. Мне недостаточно титула графа без золотых миллионов. Деньги должны быть вне пределов России. Научила история отца.

Со временем сын отбыл к царскому двору, в пажи, а я стал чаще появляться в отцовском дворце, заигрывать с дочками, присматриваться к хозяйству, заниматься им. Отец уже был старцем, силы его пока не оставили, я посылал корзинки с клубникой его любимым актрисам и слышал от них, что завещание будет интересным и многообещающим.

Между тем сын во дворце провинился: уединился с фрейлиной так громко, что государыня узнала об этом первой. Последовало отеческое, вернее, материнское комнатное внушение, но из уважения к отцу она позволила выбрать место дальнейшей службы вне Петербурга.

— В Гатчине, — ответил сын. И, явившись к Павлу Петровичу, сказал, что пострадал от царицы, так как лестно отозвался о покойном императоре. Первым фаворитом не стал, но вошел в негласный список тех, кого не забывают.

Что такое Гатчина? Место, куда сослали нелюбимого наследника престола, пока мать готовит к трону своего внука — Сашеньку. Существует завещание, его со дня на день опубликуют, провозгласят царем Александра, а Павел будет играть в живых солдатиков до седых волос…