Трудовые будни Темного Властелина

Не то чтобы меня смущала подобная постановка дела. Судя по всему, Древние подошли к вопросу оформления входной двери кардинально, и дверью была сплошная каменная плита без намека на щель. Наверняка существовал и механизм, отпирающий сию заслонку, но он также наверняка питался магией, которую я благополучно откачал. Ну ничего. Сейчас я вежливо постучусь, и мне наверняка откроют.

От моего вежливого стука каменный монолит разлетелся вдребезги. В конце концов, как еще должен стучаться Темный Властелин, да простят меня все защитники памятников архитектуры! Ну а если не простят, пусть выстраиваются в очередь, чтобы высказать свои претензии. Я всех выслушаю… Очень внимательно… Прямо на вершине этой пирамиды.

Внутри царила совершенно особая тишина и пустота, которая взращивается тысячелетиями. Признаться, нарушать ее мне не хотелось намного больше, чем сносить дверь. Я аккуратно ступил под своды пирамиды, вслушиваясь в каждый шорох или мановение магического поля.

Странное это было место. В пирамиде было множество комнат, малых и больших, но все они были пустыми. Абсолютно. Ни пыли, ни следов, ни надписей на стенах – ничего. Остаточных следов магии тоже не наблюдалось, но я отлично чувствовал, что что-то тут есть. Не было, а именно есть. Ответ я нашел в последней комнате. Хотя трудно назвать комнатой столь огромное помещение. Оно было круглым и располагалось под пирамидой. Я спустился в него по маленькой аккуратной лесенке, пройдя череду пустых комнат и так и не встретив никого и ничего. Теперь ясно, что это за большая круглая площадка, непонятно только, зачем было наверху какую-то пирамиду сооружать. Это помещение тоже было пустым. Несмотря на опасения сеньора Карло, никаких засохших лепестков тут не было, как не было и золотых слитков, статуй и прочих глупостей, которые наивные люди считают ценностями.

Тут были письмена. Стены огромной круглой комнаты были покрыты бесконечными рядами перетекающих друг в друга замысловатых закорючек, в которых даже сейчас чувствовалась сила. Я зря старался – можно выкачать силу из предмета, но нельзя выкачать ее из заклинания, а эти стены были всего лишь местом, на котором дремали заклинания. Мощные, древние… Живые…

А вот что было дальше?..

Моя память до сих пор не смогла восстановить всей цепочки последующих событий… Помню только совершенно особое, незабываемое ощущение, которое буду помнить всю жизнь, но которое так трудно описать словами…

Вы видели когда-нибудь фехтование на рапирах? Этих совершенно непонятных, тонких как струна, гибких спицах? Может, вы видели когда-нибудь, как рапира буквально обвивается вокруг своей соперницы и проходит тем самым защиту, разя свою жертву в уязвимое место? Тогда вы по крайней мере сможете представить со стороны, как это выглядело…

Я так и не понял, где в пространстве древних и могущественных письмен была запрятана ловушка. Я только почувствовал, как она стремительно обходит вместе с полезным заклинанием-носителем, которое я добровольно впустил к себе в разум, всю установленную мною защиту. Помню его леденяще-жгучее прикосновение к тому, что я так часто именовал сущностью или душой. Помню спокойные слова, сказанные мною однажды в подобной ситуации, как раз в конце моей прошлой, обычной жизни: «Ну вот и все…» И все.

Что было дальше, помню как в тумане. Я долго стоял посреди комнаты, ожидая конца. Но ничего не происходило. Кажется, потом я все-таки сконцентрировался на стенах пирамиды и впитал в себя то, что оставили тут Древние. Там было много чего полезного. Но это уже не имело значения.

Помню, как я вышел из пирамиды и посмотрел на небо. Никаких мыслей, никаких чувств. Только незнакомая метка на душе. Клеймо. Я ведь и сам большой любитель ставить подобные на всех, кто под руку подвернется. Похоже, теперь клеймили меня. Понять бы только – кто и зачем?

Потом я обнаружил себя в кресле. В своем родном кресле у камина, в своей Темной Башне – крепости Моравол. Рядом был поднос с приятной снедью, вокруг сновали знакомые лица… Это все тоже было как в тумане.

Не знаю, сколько я так просидел. Сутки? Двое? Если и больше, то не намного. Сознание понемногу прояснялось, а я его не торопил. Понемногу пришло понимание того, как же я так прокололся, – меня им любезно снабдили Древние, изложив среди прочего на своей стене.