Труды по россиеведению. Выпуск 4

Россия же всегда была империей не экономической, а военно-политической, приобретавшей колонии не только и не столько для выкачивания их ресурсов, сколько для расширения периметра своей безопасности, а также для приумножения престижа и роли в окружающем мире. Российская (советская) правящая элита была открыта для знати из колониальных провинций, и эта поистине интернациональная номенклатура сообща и жестоко эксплуатировала и подавляла всех подданных, использовала их как дешевую (хотя и малопроизводительную) рабочую силу и как пушечное мясо – все для поддержания своих власти, богатства и величия. С имперской нацией – этническими русскими – зачастую обходились даже более сурово, чем с другими народами.

Тем не менее Россия, а после нее Советский Союз были полноценными империями и имели сходство с континентальными военно-политическими империями прошлого: Османской, Австро-Венгерской и особенно Византийской. От них Москва больше всего позаимствовала в части имперской идеологии, государственного строительства, норм и традиций чиновных взаимоотношений и политического процесса в целом.

Коммунистическая идеология советского типа – по мере избавления от романтики раннего периода и перехода к строительству военно-промышленной империи – все более опиралась не на марксизм-ленинизм как теоретическое руководство к действию, а на упрощенную догму тотального государственного управления обществом, имперского расширения границ и мессианства, обернутую в ритуальные формы. Только такая идеология была способна цементировать единство множества народов, разбросанных по огромному пространству и находящихся на разных ступенях социального развития – от индустриального хозяйства до кочевого скотоводства.

Только она могла оправдать чудовищные преступления Сталина в ходе борьбы с «социально чуждыми», проведения коллективизации, индустриализации, массовых репрессий и депортаций народов в 1934–1953 гг., жертвами которых стали, по самым приблизительным подсчетам, 22–27 млн. человек (см.: 15). Лишь такая идеология могла обосновать «правильность» преступного сговора Сталина с Гитлером через Пакт 1939 г., избиение советского офицерского корпуса в 1937–1938 гг., преступную неподготовленность страны к ожидавшейся всеми войне и бездарное сталинское руководство военными действиями, особенно в 1941–1942 гг. Все это стоило советскому народу невероятных жертв, число которых до сих пор оценивается с погрешностью в 10 млн. человек (от 27 млн. до 37 млн. погибших на фронтах и в тылу14).

К сожалению, нынешнее поколение активных граждан и политиков зачастую не знают истории, равнодушны к ее урокам. Иначе трудно объяснить поиск «моральных скреп» в том времени, когда детей воспитывали на примерах отцеубийцы Павлика Морозова и ударников раскулачивания из «Поднятой целины». О какой коммунистической или христианской морали можно говорить, когда прах миллионов погибших в Отечественной войне оставался (и множество остается до сих пор – почти 70 лет спустя!) в безымянных братских могилах или вовсе не погребенным? Жизнь ни в чем не совпадала с моральным кодексом строителей коммунизма, но многим запомнился мифический кодекс, а не реальность.

Еще одно отличие России/СССР от главных европейских империй состоит в том, что параллельно с авторитарным колониальным подавлением зависимых территорий в метрополиях (кроме авторитарной Португалии) существовала та или иная степень демократии. Потому их политический строй не рухнул даже после того, как они лишились своих колоний (конец 40-х – конец 60-х годов XX столетия).

Существование российской и еще в большей степени советской империй держалось на четырех системообразующих столпах.

Первый – огромный авторитарный или тоталитарный, пронизанный железной дисциплиной корпоративный чиновничий режим во главе с самовластным лидером, защищенный всеобъемлющим политическим сыском и подавлением инакомыслия.

Второй – централизованная и управляемая государством экономика (в СССР напрямую, в царской России – косвенно), работающая, прежде всего и в ущерб остальному, на укрепление власти бюрократического истеблишмента и наращивание военной мощи державы.

Третий – большая армия, содержание и оснащение которой непомерно перегружает экономические ресурсы страны и отвлекает средства от гражданской экономики и государственных функций обеспечения благосостояния народа.

И четвертый – мессианская идеология, призванная узаконить основы имперского могущества, оправдать великими идеями нищету и бесправие подданных, а также периодическую внешнюю экспансию.