Труды по россиеведению. Выпуск 4

Неотъемлемым элементом этой идеологии была одержимость вопросами безопасности, секретности, непрекращающейся борьбы против внешних и внутренних заговоров и угроз. Частично она основывалась на суровом историческом опыте постоянных нападений извне, но со временем стала самодовлеющим условием существования режима. Необходимость поддержания и легитимации строя требовала постоянного расширения периметра границ, что истощало экономические и людские ресурсы. Навязчивая идея о внешних и внутренних врагах и угрозах превращалась в самореализующееся пророчество. Воинственная внешняя и репрессивная внутренняя политика и в самом деле порождала противодействие внутри империи и конфронтацию за ее рубежами.

Мессианство – важная особенность всех империй: Британская, Французская и другие страдали манией величия и оправдывали свои экспансионистские притязания цивилизационной миссией («бремя белого человека»). Гитлеровская Германия провозглашала Третий рейх высшей нордической расой. Италия во главе с Муссолини намеревалась возродить великую Римскую империю, а Япония силой оружия распространяла на Азию и Тихий океан зону «сопроцветания» под «благотворящей властью» микадо. Все эти империи распались под давлением движений деколонизации или были повержены в мировых войнах.

Советский Союз возглавлял «триумфальное шествие» социализма и национально-освободительного движения по планете, спонсировал «неуклонное изменение глобального соотношения сил в пользу мира и социализма», пока сам внезапно не распался. И российский имперский проект с давних пор включал в себя понятие особой «русской миссии». В ней присутствуют элементы, свойственные в той или иной степени любой колониальной идеологии – прежде всего убежденность в том, что метрополия распространяет цивилизацию на народы, менее развитые в социально-экономическом и техническом отношениях.

Но исторические корни «русской идеи/миссии» уходят и во внутрироссийские проблемы: на протяжении столетий она была психологической защитой и опорой нации в тяжелейшей борьбе за выживание. В известном смысле эта идеология служила компенсацией за относительно низкий уровень жизни и отсутствие многих элементарных удобств, доступных народам Запада. Духовные искания и метафизические ценности питали интеллектуальный потенциал нации в условиях, когда реакционный правящий режим жестко ограничивал свободу политической деятельности или экономического предпринимательства.

Похоже, однако, что одна из тайн загадочной русской души состоит в склонности вновь и вновь наступать на одни и те же «грабли», никак не учась на собственных уроках и придумывая этому хождению по кругу всевозможные метафизические объяснения.

Со времен заката феодализма в конце XV и начале XVI в. экономическое развитие стран Европейского континента шло параллельно с расширением политических прав и гарантий безопасности, собственности и достоинства нарождавшегося класса городской промышленной и торговой буржуазии – двигателя этого прогресса – в ущерб власти и привилегиям феодальной аристократии и духовенства. Как только в России начинался экономический рост, элита делала выбор в пользу мобилизации народа, геополитической экспансии, изнурительных военных кампаний. Это истощало ресурсы страны и в конце концов обрушивало политический режим и государство.

В Европе (и, наверное, во всем мире) не найти другой державы, которая в своей истории трижды повторила такой цикл. Вновь и вновь, не будучи способна наладить достойную жизнь внутри страны, элита обращалась в поисках объединяющей национальной идеи к великим имперским проектам, не желая понимать причины прежних катастроф и сваливая вину за них на «злоумышленников» (будь то Годунов, Лжедмитрий и польский Сигизмунд, или Распутин, Ленин и Троцкий, или же Горбачев с Яковлевым и Шеварднадзе).

Ведь крах государства и Смута в конце XVI и начале XVII в. объяснялись не только и не столько тем, что прервалась династия Рюриковичей из-за убийства Иваном Грозным своего сына Ивана, таинственной смерти царевича Дмитрия и слабоумия царского наследника Федора. Двести пятьдесят лет татаро-монгольского ига наложили глубокий отпечаток на генотип, быт и язык русского народа, но еще тяжелее было социально-политическое и морально-нравственное наследие. Всевластие и произвол Орды превратили все слои населения, включая князей, в бесправных холопов, которых пришлые варвары могли по своей прихоти лишить власти, собственности, семьи и жизни. На протяжении двух с половиной веков периодические вспышки сопротивления режиму подавлялись огнем и мечем, глубоко внедрив в сознание порабощенного народа, что бороться бесполезно, таков данный свыше порядок вещей.