True Romance

– Да уж, – покачал головой Дэвид. Он тоже не думал, что я легко отделаюсь. Да в какой-то момент и я думал, что терпение Лиама лопнет, и он меня попрёт. Нет, я не был уверен в обратном и своей ненаказуемости, даже несмотря на его более раннее откровение мне.

– Ну, розовая она, не алая, и?.. – одёрнул меня Джефф.

– Нежно-розовый, – я горько усмехнулся. Кому было знать, как не мне. – Любимый цвет Аманды Дэйвис. Когда я вернулся в октябре с Коачеллы, то не застал её дома – видимо, укатила к предкам в Чино, так что я повесил брелок на ручку входной двери.

– Ему совсем башню снесло, – пожаловался Джефф Дэвиду.

– Ты мне будешь это говорить? – пожал тот плечами. – Я давно об этом твержу. Ну что, Пит, ещё что-нибудь?

– Да. Вот, – я провёл пальцем по надписи.

– А что-то такое я слышал. Тогда, в «Лунаре», наш первый большой куш, – начал вспоминать Дэвид.

– С незадавшейся афтепати, – напомнил я на всякий.

– Ну да, охота вспоминать, – Дэвид поморщился. – Кто-то кричал это из толпы.

– Может, даже и она, – задумчиво протянул я. Эта мысль лишь сейчас пришла мне в голову. А почему бы и нет?

– Что? Она была там?

Я кивнул.

– Я видел её несколько раз, мельком. Тогда я подумал – может, просто похожая девчонка, но теперь…

– Ты мог обознаться!

– Это была она, – твёрдо сказал я.

– Ещё пруфы? – спросил Джефф.

– Хватит с вас! – возмутился я. – Всё вам мало! Особенно тебе, алчный канадец!

– Ладно, убедил, это и впрямь от неё, – хмыкнул Дэвид. – Но вот вопрос – с чего вдруг?

– Типа, вы теперь вместе что ли? – спросил Джефф.

Я скептически ухмыльнулся:

– Да-да, как же.

– Но тогда… – он махнул рукой на куртку.

– Думаешь, это её типа ответ тебе? – озарило Дэвида. – За твои ухаживания, твои знаки внимания. И за музыку – видимо, она ей по вкусу. И таким образом она выказывает тебе свою благодарность. Но, как бы снова говорит: «Но на этом всё, вместе мы не будем».

Я наклонил голову и отечески посмотрел на брата.

– Дэвид, ну скажи мне, почему ты не в Беркли?

* * *

– Что за названия?

Мы работали над текстами, что я написал за неделю «отпуска». Лиам едва пробежался по ним взглядом и теперь явно был полон решимости распинать меня. Дэвид с довольной физиономией сидел на диване, слушал нас и разве что мушиные лапки не потирал от удовольствия. Хм, если ты и придерживаешься другого мнения, почему бы не поддержать родича из солидарности? Как же семейные узы? За такое гнусное предательство я показал Дэвиду средний палец.

– Что опять стряслось? – я знал, каким будет ответ менеджера, но иногда так хотелось почувствовать себя кукловодом.

– Спрашивает! – пророкотал Лиам. – Что это за сопли? И почему в таких количествах? Одни названия чего стоят: «Никто, кроме тебя», «Я слышу: «Прощай!», «Позже», «Идеально для тебя», «Вдали ото всех», «Дурацкая любовь», «Остановлю для тебя дождь», «Не могу сказать сейчас», «Долгая дорога», «Лучшее во мне», «Где-то только для нас», «Я всё ещё слышу нашу песню», «Поздно для нас с тобой», «Одержимый», «Калифорнийская красотка», «Не скажу тебе: «Нет»… Внезапно, «Жемчуг Пасифики», – он оторвал взгляд от страниц. – Приятное разнообразие.

– Не обманывайся, там тоже про неразделённую любовь, – я жестоко развеял его иллюзии.

Лиам грязно выругался.

– «…бубны – денег знак, жизни оплата,

а червы – как карты, сложатся в образ иной,

да вот только он не по серду мне…» – грустно напел я.

– Что это? Одна из песен? – вскинулся Лиам.

– Это «Shape Of My Heart» Стинга, – ответил я. – Даже если ты никогда не слышал её, что странно для крутого дяди-продюсера, которым ты себя мнишь, то всё равно заметил, что её настроение и лирика очень резонируют с моими.

– Как ты зае#ал всех со своей неразделённой любовью, – без обиняков заявил Лиам. – Всему миру уже уши прожужжал. Просто зае#ал, Пит.

– Знаю, – я и правда знал.

– Знает он… Нельзя пихать всё это на один альбом! Да и в таких дозах эта любовь… Слов нет!

– Романтики двигают этот мир, Лиам, – сказал я, полный достоинства.

– Пафосная х##ня, – безапеляционно заявил Лиам. – Но…

Он призадумался.

– А, вообще, неплохо.

– Серьёзно? – Дэвид обалдел. Он-то был уверен, что Лиам наставит меня на путь истинный и превратит в настоящего мужика.

– То есть, конечно, это х##ня х##нёй, да к тому же и шитая белыми нитками, – признал Лиам. – Но кто бы только знал, как юные девочки клюют на такую вот лирику. Кто бы только знал, – и он в задумчивости потёр подбородок, явно представляя себе груду денег – только что в глазах не светились знаки доллара.

– Доить это можно долго и с причмокиванием, идеальный материал, да? – подвёл я итог. – То есть берём в работу?

– Да-а… Но не всё! – Лиам словно испугался своей мягкотелости. – Не сразу, по крайней мере. Не забывай, помимо девочек-подростков вас и мальчики слушают.

О. Вот значит как.

– Мальчики тоже умеют искренне любить, – я произнёс это достаточно внятно, несмотря на ком в горле.

* * *

Мы занимались сведением звука и выслушивали очередное морализаторство от Лиама. Он опять лил в уши банальщину, словно нам было всё так же по двадцать лет, и мы вовсе не нюхали пороху.