Труп из Первой столицы

— Не знаю, зачем вы заставляете меня переживать этот ужас снова, но хорошо, я повторюсь. — Она откинула голову назад и, глядя прямо перед собой, заговорила, явно с трудом сдерживая слезы: — Я практически не помню эту ночь и утро тоже совершенно стерлось из памяти. Все как в тумане. Я куда-то шла, выкарабкивалась из каких-то ям, убегала от чудовищ. Сказать точно, что было во сне, а что в реальности, я не могу. Более или менее осознавать себя я начала в полдень. Я знаю, потому что, выйдя из здания вокзала, я увидела, что солнце стоит прямо надо мной. Смотрела на нашу прекрасную привокзальную площадь. Справа — шестиэтажный дом Управления, прямо — трамвайный круг и жилая восьмиэтажка вдали, слева — громадина знакомого мне каждой черточкой почтамта. Странное ощущение. Я понимала, что знаю эту картину, что миллион раз ее видела, но совсем не могла осознать, кто я и где именно нахожусь. Рядом позвякивал трамвай. Помню, что от этого звука я очень обрадовалась. Побежала, вскочила внутрь: ведь трамвай — это значит куда-то ехать… Я точно знала, что мне нужно было куда-то ехать. А потом меня бессердечно ссадили…

— Потому что у вас не было билета, — зачем-то вмешался Коля.

— Нет! — На этот раз Ирина обошлась без двойственных формулировок и, глядя на Колю с явным осуждением, произнесла: — Потому что у них не было совести. Кондуктор — натуральная сволочь. Я говорила, что мне плохо, что мне нужна помощь… А она, не слушая, выгнала меня. Я и не думала, что у нас такое возможно. Никто из пассажиров не вступился! — Ирина снова отвела взгляд. — Вновь оказавшись на улице, я решила обратиться к медикам и пошла в травмпункт.

— Почему в травмпункт?

— Первая вывеска, попавшаяся мне на глаза. А дальше начался кромешный ужас. Вам стоит провести рейд по нашим медучреждениям и разогнать их за бесчеловечность. Взять хотя бы их хамское обращение. «Женщина»! Понимаете? Не «товарищ», не «гражданка», а «женщина»! И интонация такая, будто она понимает, как мне неприятно это обращение, и нарочно его говорит…

— Это и все ваши претензии к обслуживанию? — усмехнулся Коля.

— Нет, что вы. Это было лишь начало. Потом стало еще хуже. «У вас есть переломы, вывихи или растяжения? Не знаете? Если бы были, вы бы знали, уж поверьте. Раз нет, значит, вы не по нашей части, идите в поликлинику!»

— И вы пошли. — Коля старался записывать только ход событий, не отвлекаясь на эмоции.

— Пошла. Куда глаза глядят… Все было как в тумане. Я подходила к прохожим. Я говорила, что мне плохо, что я балерина, что танцевала для них много лет, а теперь прошу о помощи… От меня шарахались, как от прокаженной, и только какой-то мальчишка проводил до ближайшей больницы, за что потребовал оплату, а узнав, что у меня нет денег, выругался так, как даже пьяные монтеры у нас в театре не умеют…

— И вы оказались в 1-й Рабочей поликлинике… — Коля мысленно выругал себя за то, что подсказывает. По правилам показания полагалось не только проверить (понятно, что Коля все проверял, и человек, посланный в поликлинику и в травмпункт еще утром, вот-вот должен был вернуться), но и заставить самостоятельно повторить, чтобы оценить совпадение первых и последующих показаний.

— К несчастью, оказалась, — сощурилась Ирина, вспоминая. — Раньше я никогда со всем этим не сталкивалась. Мне казалось, так не бывает! Я думала, люди лучше! Думала, они любят меня… Выходит, если нет документов, а платье изорвано и перепачкано, так ты уже не человек? У нас ужасные правила в медучреждениях! Они направлены на умерщвление людей. Так и запишите! Хорошо, мой недуг оказался временным и неопасным. А если бы я умирала? Они мне: «Идите в очередь в регистратуру, чтобы записаться в очередь к дежурному врачу». Я им: «Мне плохо!» Они: «Вызовите себе «скорую»! Без очереди и записи мы принимаем только тех, кто поступил по «скорой». Но с нашего телефона посетителям звонить не положено. Даже если бы вы позвонили, «скорая» к вам все равно не приедет, вы же не организация, а машин «скорой помощи» на всех не хватает и по частным вызовам они выезжают только по особому звонку. И не забывайте, гражданочка, что сегодня воскресенье, а значит вы должны нас благодарить за одно только то, что прием дежурным врачом ведется, и что я вообще вышла на работу и с вами сейчас разговариваю…». «Но ведь я уже в больнице! Я балерина! Я танцевала! Я…» В итоге, как вы знаете, я оказалась в сумасшедшем доме. Их санитарную машину работники поликлиники вызвать не поленились, боялись, что я разнесу их учреждение на кусочки. Просто счастье, что в психиатрической клинике ко мне вернулся рассудок, и я убежала к Якову.

— Извините, Ирина Александровна, это же официальный допрос под запись. Поясните четко, к кому вы убежали, — попросил Коля.