Трупный синод

Беренгарий не ошибся. Альбериха слова короля ни капли не смутили. Но прежде чем граф Камерино соберется с ответом, думается, будет небесполезным коротко познакомить читателя с эволюцией вассально-земельных отношений в Западной Европе, происходившей с момента гибели античного мира и до конца девятого века. Изначально, в период зарождения и младенчества первых варварских государств, когда власть короля была слаба и, главное, не обросла плющом псевдосакральных условностей, вассал за свою верную службу получал от своего великодушного сеньора земельные владения, называемые аллодом, с правами неограниченной власти в них и в вечное свое пользование. Первое же по-настоящему сильное европейское государство с неоспариваемой властью короля, каковым явилось франкское королевство Великого Карла, не замедлило предпринять атаку на права расплодившихся удельных владык. Аллоды были заменены на бенефиции, ограничивавшие срок пользования этими владениями сроком жизни отличившегося перед королем вассала и к тому же заставлявшие последнего нести перед своим сеньором военные и придворные повинности. Недолговечность империи Карла предопределила новый виток взаимоотношений между средневековыми сословиями, ослабление центральной власти к исходу девятого века дало повод поднявшей голову знати вновь начать требовать от своих коронованных сеньоров оформления наследственных прав на предоставленные им в награду земли. Именно в эти годы возникло понятие феода, понятие, давшее название глобальной исторической эпохе и ставшее результатом своеобразного компромисса, достигнутого борьбой сеньора и вассала, ибо сочетало в себе наследственные права древнего аллода с сохранением повинностей бенефиция. Новая практика одаривания королевских слуг земельными владениями только-только начала пробивать дорогу, но, учитывая, кому в последние годы принадлежала императорская корона, неудивительно, что хозяева Сполето стали одними из первых, кто поспешил закрепить герцогство за своими потомками.

Пока мы ненадолго углублялись в небольшой исторический экскурс, Альберих успел тщательно продумать свой ответ королю.

— Сколь богата и плодородна здешняя земля! — издалека начал он, — сколь велика история ее! Когда-то здесь правили лангобардские герцоги, до тех времен, пока сыновья Великого Карла не разделили эту землю на четыре марки. Сколь ни были добродетельны их намерения, но решение сие не принесло мира и славы людям, населявшим Фриуль, пока не появился великий воин, объединивший вновь эти земли под своей могучей рукой. Признаться, я слышал эту легенду много-много лет назад, настолько давно, что даже не припомню, откуда сей милес был родом.

Беренгарий приосанился в ответ на открытую до наивности лесть Альбериха.

— Этим великим воином был мой отец, герцог Эберхард Унрох142!

— Да, верно. И я спешу преклонить колена перед именем столь грозного и благочестивого владыки! — слова Альбериха не расходились с делом, его фигура тяжело опустилась вниз, — Фриуль вновь стал герцогством, а вашему отцу наследовал ваш старший брат Унрох143. Его брак с Евой Этихон был плодовит и дети его здравствуют по сей день, но отчего же я не вижу их на троне герцога?

— Потому, что Фриуль теперь маркграфство и им милостью Господа управляет ваш друг, ответствующий перед вами.

— Милость Господа поистине безгранична, но чья рука человеческая оказалась проводником Высочайшей воли?

— Рука Его светлейшего Высочества, короля Карла, внука Карла Великого!

— Я не ошибся, того самого, который издал вышеупомянутый капитулярий?

Беренгарий даже рассмеялся.

— Так что мешает вам, королю Италии, — продолжил вдохновленный его смехом Альберих, — поступить в точности, как ваш великий предок и предшественник?

— Иными словами, превратить Сполето в маркграфство?

— Объединив его, к примеру, только к примеру, с Камерино, — Альберих состроил мину невинного дитя.

— И, тем самым, сделать местного правителя лицом назначаемым, что лишит беневентских князей их наследственных прав?

— И все это, разумеется, преследуя цель сохранить мощь и славу Сполето, а с ней мощь и славу лангобардского королевства. Способен ли на это Радельхиз неизвестно, поскольку сейчас он сильно притесняем своим капуанским кузеном Атенульфом. Если последний одержит верх, Сполето может уйти под сюзеренитет Капуи, а, следовательно, Византии. Если верх одержит Радельхиз, он, как родной брат несравненной Агельтруды, безусловно, продолжит политику своей сестры, а точнее мужа своей сестры, с которым у вас то и дело возникали конфликты. Таким образом, перед вами, тяжелый выбор, государь, королю Италии необходимо определиться с достойным наместником и, с вашего разрешения, я здесь умолкаю, — Альберих завершил свою фразу новым шумным поклоном.

Наступило продолжительное молчание, но не потому, что фриулец был от природы тугодумом, просто необходимо было лишний раз подчеркнуть важность момента и придать грядущему решению элемент взвешенности и здравого расчета.