Трупный синод

Герцогиня была старше Альбериха на добрую дюжину лет. Разница в возрасте визуально несколько сокращалась ввиду излишней мужественности камеринского графа, являвшего собой уже исчезающий, но все еще живучий в то время тип лангобардского варвара. Альберих был, как многие потомки этого воинственного племени, груб в своих повадках, чужд образованию, неумерен в страстях, как было уже сказано, не в меру космат, и, вдобавок, не утруждал себя излишней гигиеной. Агельтруду, пребывавшую во вдовьем положении уже несколько лет, не раз посещали плотские соблазны относительно этого могучего лохматого самца, однако Альберих, при всех ее намеках, проявлял странную в этом деле стойкость, что порой то обижало стареющую Агельтруду, то, наоборот, возвышало Альбериха в ее глазах, и тогда она приписывала лангобарду, скорее всего, несуществующие достоинства плотского смирения.

Деликатно, если можно к нему применить это слово, отказывая герцогине во взаимности, Альберих, тем не менее, оставался в расположении и внимании Агельтруды. Последняя, будучи невысокого мнения о людях низкого происхождения, была в плену собственных самоуверенных убеждений, что одни дары из ее рук делают людей счастливыми. Она искренне считала, что граф Камерино по гроб жизни будет благодарен ей за подаренный титул и что в его лице она приобрела отважного и верного защитника.

Вот и сейчас она ни секунды не колебалась, рекомендуя своим соратникам графа Камерино, как ответственного и добросовестного исполнителя ее черных замыслов. Она, зная склонность графа к людям порочным и авантюрным, не сомневалась, что в его окружении найдется человек, способный исполнить задуманное.

— Добрый граф, я осмелилась рекомендовать вас, как человека способного помочь нам в достижении нашей цели. Но… не опрометчива ли я была?

— Нисколько, великолепная герцогиня. У меня есть такой человек, и, если хотите, я представлю его вам немедля.

— А как же то, что он увидит меня?

— Пустое. Вы его отлично знаете, — и, выйдя к слугам, Альберих попросил вызвать к герцогине Хатто.

— Хатто? Тот самый, который помог нам отправить на небеса Майнфреда Миланского?

— Да. Именно.

— О, тогда я не сомневаюсь в успехе нашего дела! Это ловкий плут.

Хатто вошел в залу с лицемерным взглядом смиренного монаха. Агельтруда милостиво улыбнулась.

— Рада вас видеть, брат Хатто, в здоровье и благополучии. Легко ли вам живется при дворе графа Камерино?

— Бог осудит меня, если я в чем-либо попрекну доблестного графа Альбериха. Вот только чревоугодие и плотские утехи, коим предается ряд недостойных слуг его, и коему свидетелем я иногда прихожусь быть, повергают меня в смятение.

Агельтруда расхохоталась.

— О, благочестивый брат Хатто, давайте я сделаю все, что в моих силах, чтобы освободить вас от этих черных соблазнов. Поведайте мне вашу мечту, брат Хатто, и, кто знает, быть может, она будет осуществима волею Господа и возможностями моего герцогства!

— В суете мыслей своих я даже боюсь об этом и думать, но мое бренное существование я посчитал бы счастливым, если старость свою я встретил бы настоятелем бенедиктинского монастыря Монте-Кассино!

— Ого, вы не оставили своих прежних мыслей?! Но позвольте, вы же собирались создать собственное аббатство?

— В расчетах своих я был слишком наивен.

— Иными словами, выданных вам денег не хватило. Или они пошли на иные, разумеется, не менее благие цели?

Монах конфузливо утопил свое лицо в недра капюшона. Агельтруда хмыкнула.

— И у вас теперь новая цель? Само Монте-Кассино? Ну что же, высокая мечта требует смелых деяний! Если вы сможете осуществить задуманное нами, клянусь святой Агнессой, я помогу вам стать настоятелем! — и Агельтруда поведала Хатто о своих желаниях.

Хатто надолго замолчал. Альберих и Агельтруда замерли в ожидании. В тот момент, когда Альберих уже раздумывал, как и при каких обстоятельствах стоит выпустить кишки смиренному кандидату в преемники Святого Бенедикта, посвященному в столь серьезный заговор, Хатто заговорил привычно умильным тоном:

— Интересы Рима, Сполето и христианского мира заставляют забыть о цене, запрашиваемой ради достижения столь высоких целей! Я обещаю вам, великая герцогиня и сиятельный граф, что все задуманное вами исполнится в ближайшие дни.

— Мы вдохновлены вашими речами, брат Хатто. Мы впечатлены, как вам удалось провести старого кабана Майнфреда. Но поведайте нам, что вы собираетесь сделать на этот раз? Теодор осторожен и умен.

— В дни Рождества он не откажет себе в удовольствии вкусить вина, приготовленного монахами Монте-Кассино.

Агельтруда разочарованно хмыкнула.

— Наивно, брат Хатто. Все продукты, поставляемые в папский двор, проверяются на рабах.

— Но не то, что будет разделяемо с братом-бенедиктинцем с глазу на глаз!

— Допустим, но вам придется также выпить этого вина!

— О, за меня не беспокойтесь, добросердечная герцогиня. Позвольте, я вам продемонстрирую небольшой фокус.

С этим словами монах достал из-под рясы небольшой флакон с бесцветной жидкостью.