Трус

Каждое слово, сказанное учителем, проникало глубоко в душу и оказывало на неё неведомое до этого воздействие. Стоявшей за высокой дверью, этой молчаливой преградой, в одиночестве, Лиде казалось, что Галина Борисовна обращается только к ней, что нет никаких одноклассников, что Громова и Песцова никогда не существовало и что это она, Лида, так жестоко обидела Вову. Внутренний голос с большим аппетитом поедал её, не оставляя и кусочка сомнения, и все больше и больше ей верилось в то, что она и только она виновата в случившемся. «Как же там сейчас Володя?» – обречённо думала Лида, прислонившись спиной к прохладной стене.

Вова виновато смотрел на себя в зеркало, помятая рубашка без двух пуговиц выступала палачом, точно плетью била, возвращая к одному и тому же воспоминанию. Но ничто его так не заботило сейчас как мысль о бабушке, о том, как она разволнуется и расстроится, когда увидит его, вернувшегося домой в таком виде. Больше всего в жизни он не любил огорчать её, отлично зная, как старушка переживает, постоянно повторяя одну и ту же мысль: «Подыму тебя на ноги, Володька, и можно Богу душу с чистой совестью в руки отдавать».

Время быстро пролетело неуловимой птицей, хотя можно было поклясться, что прошло всего ничего, каких-нибудь минут десять. Умывшись холодной водой, пригладив рукой волосы и заправив как можно аккуратнее рубашку, Вова решил вернуться на урок. Выходя, он чуть было не ударил дверью Лиду, которая шла к нему, чтобы удостовериться, что всё хорошо, и позвать его в класс, так как скоро должен прозвенеть звонок с урока.

Беспокойные мысли о Вове сильно растрогали Лиду, поэтому она ушла раньше и не знала окончания разговора в классе.

Всю дорогу до кабинета они прошли в полном молчании. Хотя Лида и думала спросить о его самочувствии, но не знала, будет ли это уместно именно в эту минуту.

Когда они постучали в дверь и спросили разрешения войти, то увидели обычную рабочую атмосферу: одноклассники как ни в чем не бывало записывали что-то в тетрадях, у доски стоял вечный Громов, всеми силами показывая почесыванием затылка и напряжением мышц лица, что он вспоминает заданный термин, рядом лукаво улыбалась Галина Борисовна.

Появление ребят никак не отразилось на рабочем процессе. Лида села за одну парту с Вовой и стала привычно готовиться к уроку.

Вова был этому удивлен до смущения, сразу позабыв о злополучном угле, наглых грубиянах и испорченной рубашке. Но одна мелочь, незначительная деталь, поразила его ещё больше, до глубины души: на краю его рабочего места, лежали две небольшие бежевые пуговицы. Это одноклассники нашли их, когда история с рубашкой приобрела трогательное завершение.

После того как прозвенел звонок, Лида предложила свою помощь Вове, она взяла белые нитки и иголку в верхнем ящике стола Галины Борисовны. Добрая учительница сказала ребятам, что они могут пользоваться им без разрешения и в любую минуту.

Лида аккуратно пришила пуговицы на место, и теперь было почти незаметно, что с рубашкой случилась такая суровая неприятность. Вдобавок ребятам разрешили погладить её в кабинете труда, и она стала как новенькая.

После уроков Вова проводил Лиду до дома, по дороге они о многом успели поговорить. Лида узнала немало интересного и нового о своём однокласснике и пообещала, что теперь она будет сидеть с Володей за одной партой постоянно, хотя она и не очень любила сидеть на виду у учителей. Вова же уверял обеспокоенную девочку, что сейчас с ним все хорошо и что сегодняшний день он почти забыл. Они расстались у Лидиного подъезда настоящими друзьями, как показалось обоим ребятам.

Лида была интересной девочкой и в каком-то смысле необычной, непохожей на остальных. С раннего детства она любила больше компанию мальчиков, предпочитая их игры и занятия и находя это более увлекательным и полезным, нежели прыжки через резинку и глупая болтовня о «бантиках-платочках, юбочках-сорочках». Вместе с мальчишками она обошла все брошенные стройки в округе, научилась метко стрелять из рогатки по пустым бутылкам и банкам, частенько оставляя с носом своих более проворных и опытных товарищей, играла в «войнушку», разрабатывая неожиданные тактические ходы и придумывая планы захвата базы противника, пробовала даже стоять на воротах, когда собиралась футбольная баталия. Между мужским и женским вариантом одежды выбор всегда делала в пользу первого: вместо юбок – джинсы, вместо бантиков и резинок – банданы, вместо кофточек – футболки.