Трущобы Петербурга

— Хотя Станислав Ромуальдович и очень доверял Гончару, но я смотрел на него как на хитрого и сомнительной репутации человека, — сказал мне Гейман. — К нему приезжали всегда какие-то темные, таинственные личности, часто сам он уезжал по ночам неизвестно куда, оставляя такое большое дело — более 500 лошадей на руки приказчика. Положим, что у него обоз всегда был в порядке и денег он зарабатывал не мало, но все-таки он был подозрительный человек, и раз даже полиция нашла у него несколько краденых лошадей.

— А вы не можете сказать, какие, по вашему мнению, были между Гончаром и пани Августой отношения, вы ничего не замечали?

— Да, мне кажется, что там было не без греха… Августа Брониславовна ведь из простой шляхты, и только благодаря своей внешности и редкой привязанности к ней Бжодиковского вырядилась в барыни и забрала в свои руки не только такое огромное хозяйство, но и самого хозяина. Станислав Ромуальдович хотя был страшно скуп, но она умела свое брать вовремя, и, должно быть, капитал сколотила не маленький, а всем рассказывала между тем, что ей приходится выпрашивать у него даже на тряпки. Как это, так и шашни её с Гончаром для меня были очевидны, но разве я мог что-нибудь сказать об этом Бжодиковскому, видя, как он к ней привязан, как его ослепляли!..

— Скажите, а в последнее время вы не замечали за ней каких-нибудь перемен, чего-нибудь ненормального, подозрительного?

— А, господин следователь, не такая пани Августа баба, чтобы дать другим разбираться в её чувствах и что-нибудь обнаружить. Все время перед происшествием она была совершенно спокойна, деятельна, аккуратна и внимательна к Бжодиковскому. Мне, как нарочно, приходилось в последнее время чаще бывать у него, и по чистой совести скажу, ничего не заметил, что предвещало бы скорую развязку.

— А Гончар был, действительно, красивый парень?

— Очень красивый, видный такой: густая черная борода, живые черные глаза, вкрадчивый голос, всегда бережлив и почтителен.

— А давно он подрядчиком у Бжодиковского?

— Да года два-три; в первый же год он и покумился с Августой Брониславовной у сахаровара Пеньковского. Красивая пара!.. Она пышная блондинка, полная жизни и красоты, а он высокий, стройный брюнет. Я, право, тогда ими любовался, и мне кажется, что с кумовства этого у них и пошло…

Записав показания Геймана, я отправился на завод, где с понятыми и старостой произвел повальный обыск. В особенности тщательно я обыскивал помещение и двор, занимаемый Гончаром, но, как в казармах рабочих, так на заводе, а равно и в помещении Гончара, ничего подозрительного не нашли. Сам Гончар, по показанию работников и приказчика, куда-то выехал по делам несколько дней тому назад. Урядник и сотский, между прочим мне заявили, что накануне происшествия они поздно вечером видели тройку вороных лошадей, запряженных в фургон, в котором сидело три-четыре неизвестных человека. Оба они предположили, что это ехали гости в усадьбу к Бжодиковскому или на завод. В какую сторону выехал этот фургон обратно из усадьбы, мне так ни у кого не пришлось узнать, — никто этого не видал. Об этом я поручил уряднику порасспросить в ближайших селах, но у меня была полная уверенность, что тройка направилась к станции железной дороги, и не ближайшей — Попельни, а дальней — Крыжополь. Я сообщил полиции о розыске и поимке Гончара и бежавшей с ним экономки Бжодиковского Августы Банковской и, с подробным описанием примет обоих, послал публикации во все губернские ведомости. Пока я этим ограничился и принялся ждать. Ждать мне пришлось очень долго, целых три года, но еще гораздо раньше выяснилось, что, действительно, утром 13 октября фургон с тройкой вороных лошадей привез на станцию Крыжополь двух пассажиров — мужчину и женщину, которые уехали с киевским поездом. У Бжодиковского я взял фотографическую карточку Августы, с которой снял нескольких десятков экземпляров и разослал их полицейским властям главных центров России. Фотографии Гончара мне не удалось нигде достать, он не снимался.

ВСКОРЕ Я ПОЛУЧИЛ из Ростова-на-Дону от полицеймейстера уведомление, что дама, очень сходная с карточкой, проживает в городе Ростове, где её муж, 1-й гильдии санкт-петербургский купец Изветов недавно открыл торговлю железом и живет довольно широко; у него постоянно собираются играть в карты, льется рекой шампанское. Держит он себя в высшей степени гордо и надменно с властями. При сообщении этом была приложена фотография Изветова. Я немедленно же отправился в Зальков и предъявил эту фотографию Бжодиковскому, уряднику и управляющему Гейману.

Все они признали в Изветове мещанина Гончара, с той только разницей, что, сделавшись, купцом Изветовым, он стал брить бороду и носить короткие волосы. Я телеграфировал ростовскому полицеймейстеру немедленно арестовать купца Изветова и его жену и выслать их этапным порядком в ольгопольский тюремный замок, в мое распоряжение, причем во время содержания под стражей и в пути следования содержать их отдельно.