Трущобы Севен-Дайлз

Ну разумеется! Тарик эль-Абд, молчаливый, почти невидимый! Ему ничто не мешало взять ее пистолет, застрелить Ловата, после чего самому вызвать полицию, чтобы те нагрянули на место преступления и застали там Райерсона! Он легко мог все подстроить, ведь именно ему Аеша поручила передать Ловату ее записку! Полиция никогда не заподозрит его – ведь тень подозрения падет на других. Да, это был идеальный план.

– Спасибо вам, – искренне поблагодарил ее Питт. По крайней мере, пусть не сама проблема, но загадка наконец разрешилась. Вплоть до этого момента он не отдавал себе отчета в том, как же для него важно, чтобы Аеша была невиновна. У него как будто с души свалился камень.

– Что вы намерены делать, мистер Питт? – спросила она, и он уловил в ее голосе страх.

– Намерен доказать, что вас использовали в корыстных целях, мисс Захари, – ответил Питт, отлично понимая, что выбор слов наверняка заставит ее вспомнить другой раз, много лет назад, когда ее точно так же использовали в своих целях, а затем предали. – Ни вы, ни мистер Райерсон не виновны в убийстве. И я попытаюсь это доказать, но так, чтобы при этом не потопить Египет в крови. Но боюсь, что вторая цель возьмет верх над первой.

Она ничего не ответила, неподвижно застыв, словно статуэтка из черного дерева. Питт на прощанье улыбнулся ей и постучал в дверь, подзывая надзирателя. Он несколько мгновений колебался, не зная, пойти ли ему одному или же найти Наррэуэя и сообщить и ему тоже. Если за планом сделать учиненную четверкой резню достоянием гласности и тем самым подвигнуть Египет на мятеж стоит Тарик эль-Абд, то он не сдастся в руки Питту или кому-то еще. Если прийти в Иден-Лодж, этот визит насторожит араба и, возможно, тем самым лишь приблизит трагедию, которой Питт так страшился.

Остановив на Стрэнде кеб, Питт назвал извозчику адрес офиса Наррэуэя. Боже, прошу тебя, пусть он будет на месте!

– В чем дело? – спросил Наррэуэй, как только увидел его лицо.

– За Аешей стоит ее лакей, Тарик эль-Абд, – ответил Питт и по лицу Наррэуэя понял: дальнейших объяснений не требуется.

Наррэуэй глубоко вздохнул, как будто злился на самого себя за то, что сам не понял этого раньше.

– Черт возьми, да мы сущие слепцы! – выругался он, вскакивая на ноги. – Слуга и иностранец. Мы даже не замечали его. Проклятье! – Резким движением он вытащил ящик стола, достал оттуда пистолет, снова задвинул ящик и шагнул к Питту. – Надеюсь, вам хватило соображения велеть кебмену подождать? – довольно грубо поинтересовался он.

– Безусловно! – ответил Питт, шагнув вслед за ним к двери, а затем сбежал по ступенькам крыльца на тротуар, где их ждал кеб. Как будто чувствуя напряженность извозчика, лошадь нетерпеливо пританцовывала на месте.

– Иден-Лодж, – коротко бросил Наррэуэй, садясь первым, и, не дожидаясь, когда Питт устроится рядом с ним, жестом велел извозчику ехать. Кеб покатил вперед.

Всю дорогу, пока они ехали по многолюдным улицам, пока огибали скверы и парки, оба молчали – вплоть до того момента, когда кеб остановился у входа в Иден-Лодж.

– Обходим дом, – приказал Наррэуэй, первым бросаясь вперед.

Увы, в Иден-Лодж никого не было. Когда они вошли в него с черного хода, дом был совершенно пуст. Плита в кухне была холодна, пепел в каминах – серым, съестные припасы в кладовой начали портиться. Взбешенный, Наррэуэй снова бессильно выругался. Увы, ни он, ни кто-либо другой не мог ничего поделать.

Глава 13

Полиция, как ни старалась, не нашла никаких следов Тарика эль-Абда, равно как и всех других, к кому Наррэуэй обратился за помощью. Воскресенье выдалось унылое – холодное и ветреное, как будто погода испортилась в ожидании неминуемой катастрофы. Питт весь день безвылазно просидел дома. С одной стороны, ему было некуда пойти, с другой – совершенно нечем заняться. Рассмотрение дела возобновится утром. Предполагалось, что Тарик эль-Абд появится снова и откроет жуткую правду о кровавой резне. Это станет началом конца мирной жизни в Египте, концом британского правления и всего того, что Суэцкий канал означал для империи.

Он рассказал Шарлотте все, что ему было известно. Что-то от нее скрывать не имело смысла, ибо самое страшное она знала сама, причем еще до него.

Днем они вместе съели воскресный обед. Это был самый чинный обед в их семье за всю неделю. Дэниэл и Джемайма одновременно побаивались и обожали его, ибо были вынуждены вести себя как взрослые. Но хотя в их глазах сам воскресный обед был неотъемлемой частью семейной жизни, это вовсе не значило, что он должен состояться непременно сегодня.

После обеда Питт сидел у камина, делая вид, будто читает, хотя на самом деле не перевернул в книге ни единой страницы. Шарлотта сидела за вышиванием. Но поскольку она украшала вышивкой кромку салфетки, то особого внимания это не требовало. Грейси и дети надели пальто и отправились на прогулку.