Трущобы Севен-Дайлз

– Да, сэр, – ответил Питт, чувствуя, как у него пересохло во рту, и, не дожидаясь, что Наррэуэй скажет еще или же он сам выдаст свое волнение, поспешил выйти вон.

Глава 6

– Египет! – не поверила собственным ушам Шарлотта, когда Питт сообщил ей это известие. Он вернулся домой поздно, опоздав к ужину. Все уже сидели за столом.

– А я знаю, где Египет, – похвастался Дэниэл. – Он наверху Африки. – Он произнес это с набитым ртом, однако Шарлотта была слишком ошарашена, чтобы сделать ему замечание. – Тебе придется плыть туда на корабле, – добавил мальчик с видом знатока.

– Но ведь это… – начала было Шарлотта, однако, заметив в глазах Джемаймы испуг, неуклюже сказала первое, что пришло на ум, – так интересно! И еще там жарко. В чем ты там будешь ходить?

– Придется по приезде туда купить кое-какую одежду, – ответил Питт.

Ему хотелось сказать ей многое, но он видел ее тревогу, тем более прошло не так уже много времени с того момента, когда она, дети и Грейси чудом остались живы, когда в середине ночи были вынуждены покинуть Дартмур. Их спас Телман. Приехав туда в темноте, он сложил их вещи в повозку и довез до ближайшего полицейского участка. На пути туда на них напали. Телман был вынужден дать отпор обидчику, оставив его лежать без чувств на земле. Джемайма постоянно с ужасом вспоминала их бегство.

Питт улыбнулся ей.

– Я привезу тебе оттуда что-нибудь красивое, – пообещал он. – Вернее, всем, – поправился он, увидев, что Дэниэл открыл рот, чтобы выразить свое несогласие.

Позже, когда они остались одни, успокоить Шарлотту оказалось труднее.

– Но что ты можешь сделать в этом Египте? – спросила она. – Это ведь британский протекторат, или как он правильно называется. Разве у них там нет полиции? Неужели туда нельзя написать письмо или, если начальство не доверяет почтовой службе, отправить его с курьером?

– Местная полиция не будет знать, что им искать, а если они и найдут, то не поймут, что именно, – ответил Питт. Шагая дождливым, ветреным вечером по мокрому, блестевшему в свете фонарей тротуару домой, когда обгонявшие его экипажи то и дело обдавали его водой из луж, он мысленно перенесся в древний, залитый солнцем город на краю Африки. Тот факт, что он не знал арабского языка, имел смутное представление о местной кухне, деньгах, обычаях, не играл никакой роли. Ничего, как-нибудь освоится. Он приложит все усилия, он выяснит, кто такая Аеша Захари, а может, и такие вещи, каких ему лучше не знать. Но, по крайней мере, это будет правдой. И поможет объяснить, что же случилось в Иден-Лодж.

Пока же он дома, наслаждается теплом родного очага. Здесь его не мучают сомнения и страхи, здесь он знает, где что на какой полке лежит. Здесь его всегда ждут простые, но приятные радости – собственный стул, своя кровать, ломоть домашнего хлеба с хрустящей корочкой, намазанный терпким, горьковатым мармеладом, и горячий чай на завтрак. И самое главное – здесь его семья. Как же ему их будет недоставать, даже всего несколько дней, не говоря уже про несколько недель.

Он так и сказал Шарлотте, причем не один раз – словами, прикосновениями и молчанием.

***

Стоя на палубе корабля, Питт смотрел на лазурную гладь океана, что простиралась до самого горизонта. Тот, в свою очередь, был едва заметной линией, отделявшей море от неба, без малейшего намека на сушу. Питт был рад уйти из тесной каюты, которая принадлежала ему лишь наполовину.

Он был вынужден делить ее с тощим, унылого вида ланкаширцем, который регулярно совершал этот вояж в деловых целях. Человек этот видел впереди черные времена и получал некое извращенное удовлетворение, заявляя об этом при первой возможности. Единственным его достоинством в глазах Питта было то, что его никто не интересовал. Он ни разу не спросил у Питта, кто он такой, чем занимается, откуда родом и зачем плывет в Египет.

Наррэуэй не предложил Питту никакой легенды, предоставив ему право самому решать, что и кому говорить. Начальник Питта был убежден, что человек, придумавший себе историю, охотнее в нее поверит и не совершит способных выдать его промахов. Питт провел два часа в поезде, пока ехал из Лондона в Саутгемптон, ломая голову и пытаясь придумать мало-мальски правдоподобное объяснение своему египетскому вояжу, которое бы не основывалось на том, что ему неизвестно. Деловая поездка исключается. Пятиминутного разговора хватит, чтобы понять, что в вопросах коммерции он полный профан. Он не был ученым и тем более специалистом по истории Древнего Египта, которая в последнее время стала предметом всеобщего, постоянно растущего интереса. Достаточно одного вопроса, чтобы обнаружилось его полное в ней невежество.

Какой человек поедет посмотреть заморскую страну, о которой он ничего толком не знает и где у него нет ни друзей, ни родных? Вряд ли женатый. Питт решил быть как можно ближе к правде – так надежнее и безопаснее, ибо создавало некий внутренний стержень. Но если он плывет в Египет не удовольствия ради, значит, тому должны быть некие причины.