Трусливый ястреб

Я высоко завис по центру над неровной грязной бороздой. Я переживал, что могу задеть ухабистую землю хвостовым винтом. Мужчина, махавший нам руками, теперь указывал в сторону посадочного места между двумя другими машинами. Дала о себе знать моя нехватка опыта. Я слишком сильно надавил на педали управления хвостовым винтом, и машина вразвалку направилась к месту.

– К педалям хвостового винта на «Хьюи» нужно привыкнуть, – подбодрил Лиз.

Месяц назад у меня не было никаких проблем с этими педалями. А теперь я давил на них, как курсант.

– Да что ж ты будешь делать! – взмолился я.

– Ничего страшного, Боб. Тебе потребуется время, чтобы почувствовать машину. Ты же знаешь, опыт – всему голова.

Лиз использовал напольный переключатель для разговора, чтобы не трогать ручку управления, пока я висел в воздухе.

Я перелетел через высокий пенек и направил нос вертолета к месту. Хвост вертолета пошел в обратный уклон. Пока я тянул ручку управления обратно для остановки, у меня перед глазами стоял хвостовой винт, врезающийся в грязь. «Хьюи» – это вертолет с низко расположенным хвостом. И я слишком осторожничал. Опустил машину вниз так мягко, что порыв ветра поднял нас вверх. Переусердствовал с ручкой управления, и мы резко упали. Переусердствовал во второй раз, и мы отрывисто поднялись.

– Спокойно, – говорил Лиз. – Все в порядке.

Инструкторы так общаются с нервничающими курсантами. Я чувствовал, что у меня от стыда горят щеки.

Я мягко коснулся земли задним краем левого полоза, ударился о землю задним краем правого полоза, неуклюже швырнул машину вперед и встал на полозья целиком.

– Тебе нужно лишь отработать последние три фута перед приземлением, – объяснил Лиз. – Работа в воздухе и на подлете – высший класс.

Наш провожатый с земли провел ладонью по горлу, приказывая мне глушить двигатель.

Так прошла моя первая посадка на вьетнамскую землю.

* * *

Мы закинули летные сумки в багажник джипа. Ричер держался позади, контролируя разгрузку добра с «Кроатана». Проехав пятьсот ярдов по перепаханной колее к участку нашей роты, мы с Лизом заметили пять вертолетов-кранов, о которых я так много слышал. Даже по вертолетным меркам они выглядели громоздко. Это были каркасные вертолеты, рассчитанные на подъем груза весом до двадцати тысяч фунтов. Под ними аккуратно располагались переносные, заранее загруженные транспортные контейнеры размером с автофургон, среди которых был полностью оборудованный бокс для экстренных операций. Они могли переносить крупные артиллерийские орудия и любые воздушные суда, включая двухвинтовой «Чинук», который обычно использовался для вывоза подбитых «Хьюи».

– Добро пожаловать в лагерь «Рэдклифф», – произнес капитан Оуэнс, присоединившийся к нам из палатки оперативного штаба, одной из двух палаток общего назначения (их площадь была двадцать футов на сорок).

Он проживал в задней части палатки вместе со старшим уорент-офицером третьего разряда Уайтом и еще одним штабным офицером.

– Кто такой Рэдклифф? – поинтересовался Лиз.

– Майор из передовой группы, который погиб у перевала Манг Янг, – объяснил Оуэн.

– Где этот перевал? – спросил я.

– Вверх по дороге, примерно в двадцати милях. – Футболка Оуэна цвета хаки была темной от пота. – По пути к Плейку. – Он стянул с головы пропитанную потом фуражку и вытер лицо нижней частью футболки. Пот стекал по его волосам и каплями повисал на его щетине. – Вертолет с майором подстрелили на высоте трех тысяч футов над перевалом с крупнокалиберного пулемета. Били трассирующими пулями, до самого падения.

– А вообще, как тут обстановка? – спросил Лиз, с трудом доставая свою летную сумку из багажника джипа. Она весила больше него самого.

– Полный бардак. – Оуэнс прислонился спиной к переднему крылу, держа фуражку в руке. – Каждую ночь куча перестрелок по всему периметру. Половина из них – стрельба по своим же отрядам, которые возвращаются с разведки. – Он повернулся лицом к северу. – Вот там вчера ночью, – показал он, – застрелили пятерых парней из разведотряда, пока они пытались зайти в лагерь. Мой вам совет, не шатайтесь по лагерю ночью. Можете получить очередь от психующих салаг. Не стоит их винить за это: вокруг полно настоящих вьетконговцев. У лагеря нет физических границ, поэтому никто не знает, где кончается его территория. Часовые в страхе палят по всем, кто движется или шумит. – Оуэнс внезапно рассмеялся, натягивая фуражку обратно на голову. – Пару дней назад часовые всадили около сотни пуль в буйвола.

– Где мы спим? – спросил Лиз.

– Вам надо установить походную палатку на время пребывания. Общие палатки для взводов еще не привезли. Наверное, лежат на каком-нибудь корабле в самом далеком контейнере. Майор приказал остановиться с этой стороны. – Оуэнс махнул рукой в направлении палатки, которая стояла в сотне футов от нас. – Удачи, – произнес он.