Трусливый ястреб

– Да-а-а, вот это житуха! – заорал он снаружи. – О да! Чистота! Чистота! Чистота! Эй, вонючие ублюдки, вы намеки понимаете?

Он завел какую-то непонятную песню.

Банджо выскочил под дождь, без одежды.

– Первый вонючий ублюдок прибыл, – объявил Коннорс. – Добро пожаловать, мисс. Вы можете положить ваш шлем сюда.

– Ой спасибочки! – фальцетом отреагировал Банджо.

Кайзер, Райкер, Нэйт и несколько офицеров из соседней палатки последовали за ними. Вскоре почти вся рота торчала снаружи, принимая дождевой душ.

Вопреки здравому смыслу я тоже не устоял. Последний раз, когда мы попытались провернуть этот трюк, дождь прекратился, оставив меня в густой мыльной пене. И не только меня. Так мы и торчали в грязи, ожидая новый дождь, а мыльные пузыри ссыхались и стягивали нашу кожу. Дождя, кстати, больше не было.

Тридцать человек плескались в грязи возле длинного импровизированного умывальника. Стальные каски, расставленные вокруг, выполняли роль умывальных тазов, собирая дождевую воду на случай смены погоды.

– Это мой хер, и я имею право намывать его так часто и так быстро, как я хочу, – раздался чей-то голос.

– Зря ты так! – скривился Банджо. – Это плохо для здоровья, не знал?

– Да с хера ли. Я с четырнадцати лет полирую ладони.

Все балагурили как могли: шутили про «береги зад, когда нагибаешься», швырялись кусками мыла, прыгали в грязь и споласкивались под дождем. Это был самый приятный момент за весь месяц. Еще и помыться удалось.

Мы нашли еще несколько пропавших контейнеров, и большая часть палаток была найдена. Уоренты разделились: девять уорент-офицеров отправились в палатку общего назначения. Запоздалая роскошь. Пятеро из нас – Лиз, Кайзер, Райкер, Реслер и я – получили по восьмифутовому участку каждый, вдоль одной стороны. Нэйт, Готлер, Коннорс и Банджо получили по десятифутовому вдоль стороны напротив. Здесь нам предстояло жить.

Мы решили положить деревянный пол и провести электрическое освещение. Четверо из нас отправились в город за древесиной для пола и всякими штуками для света. Мне поручили достать провода и люминесцентные светильники, поскольку я притворился, что разбираюсь в электропроводке. Я просто хотел съездить в город.

Когда наш грузовик пересекал южную границу лагеря, охранник указал на труп мужчины, болтающийся на флагштоке. Мы слышали об этом еще вчера.

– Местные власти нашли у него американские припасы. Военное командование заставило подвесить его у всех на виду в качестве урока, – объяснил он.

Голова мужчины свесилась набок, веревка глубоко врезалась в шею. Проезжая мимо, я проводил взглядом фигуру, медленно крутящуюся вокруг своей оси.

– Ничего себе урок, да, Гэри? – обратился я к Реслеру, который сидел напротив меня в кузове.

– Ага, – ответил он. – Воровать он больше не будет.

Прибыв, мы с Реслером вылезли из кузова, а Лиз с Нэйтом поехали парковаться. Они должны были закупить древесину, нам предстояло найти электрические принадлежности. Для начала решили осмотреться. Нас не было всего пару недель, а в городе все успело измениться.

Богом забытая деревушка Ан Кхе превратилась в оживленный армейский городок. Новые бары под завязку забиты сотнями военнослужащих. На улицах шла оживленная торговля, продавцы стекались отовсюду.

Мы прошли мимо девочки с младенцем на спине в заплечной переноске. Еще издалека я заметил, что она приставала к солдатам, но не мог понять, с какой целью, пока не поравнялся с ней. Она просила денег и протягивала вперед младенца, давая понять, что хочет продать его. Пока мы шли рядом, я искоса наблюдал за ней. Мои догадки подтвердились, и я резко развернулся на месте. Гэри спросил:

– В чем дело?

– Обалдеть. Она пытается продать младенца!

– Кто?

Гэри не обратил на девочку внимания, но увидев, куда я направился, охнул и поспешил за мной.

Девочке было около двенадцати-тринадцати лет. Я стал было объяснять ей, что она поступает неправильно, как вдруг заметил в младенце нечто странное. По его глазам ползала мошкара, он не моргал. Я дотронулся до белой щеки. Она была холодна, и я вдруг догадался о том, чего совершенно не хотел знать.

– Зачем она пытается продать мертвого младенца? – спросил Гэри.

– Не знаю.

Мой голос звучал спокойно, но внутри все сжалось. Девочка увидела страх в моих глазах. Я уставился на нее, думая про себя: «Зачем ты это делаешь?» Она отвела усталый взгляд и отправилась на поиски другого покупателя.

Мы шли по улице, заваленной обертками от жвачки и бычками. Я высматривал хозяйственный магазин, а Гэри ушел вперед. Вокруг не было ни одного магазина, только бары. Я увидел, как Гэри нырнул в одну из дверей, и последовал за ним.

Откинув занавес из бус, я оказался внутри. Бар был забит военными и шлюхами. Мне показалось, что внутри было больше шлюх, чем людей две недели назад во всем городе.

– Покупай мне выпить? – прилипла ко мне девчонка из толпы.

Она затолкала меня в кресло за крошечным столиком. Три шлюхи подлетели к моей захватчице и начали спорить, кому я достанусь. Пока мухи с мошками летали вокруг и копошились в пивных лужицах на столе, одна из девчонок поднялась со стула и уселась мне на колени.