Трусливый ястреб

Мы с Нэйтом, Коннорсом, Банджо и убитым горем Ричером стали бродить вокруг машины, выискивая пенек, корень или любую подходящую причину такого ущерба, но безуспешно. Наконец, Нэйт опустился на корточки и подозвал нас.

– Корень? – воскликнул я.

– Похоже на то, – сказал Нэйт. – Глянь, ты рубанул вот здесь.

Он указал на свежую зарубку на ссохшемся корне, который торчал из земли. Зарубка находилась в двух футах от земли.

– Мать твою, – произнес я.

– Не переживай, Мэйсон. Никто бы не разглядел его, в такой-то пыли, – успокаивал Нэйт. – Я не видел его.

– Да, но управлял не ты.

– Там было без вариантов.

Я проклинал свою невезучесть, но Нэйт с Коннорсом продолжали уверять меня, что я не виноват.

Ричер подошел и сказал:

– Все в порядке, мистер Мэйсон. Ее поправят в два счета.

Мне стало легче. Ричер знал свое дело. Это была его машина, самая мощная во всей роте, именно на ней Лиз вытащил тот неподъемный груз. Если Ричер считал, что все не так плохо, значит все не так плохо.

Мы с Нэйтом отправились в штабную казарму спецназа, чтобы скоротать время до обратного полета. Ричер решил остаться с «Хьюи» и дождаться «Чинука», который должен был отвезти вертолет на тросе обратно в лагерь для ремонта.

– Хотите по пиву, парни? – спросил один из советников.

На нем была камуфляжная форма вьетнамских рейнджеров, покрытая красной пылью. Красная пыль въелась в кожу всех обитателей лагеря.

– Конечно, – ответил Нэйт.

Все равно закончились полеты на сегодня, поэтому можно было и выпить.

Мы сидели на койке под брезентовым навесом и потягивали пиво, пока остальные экипажи запускали на борт ворчунов, заводились и улетали. Полчаса спустя пыль снова улеглась.

– Как вам вообще? – спросил советник.

– Пиво?

– Нет, местечко. Плей Дьеренг. Жопа мира.

– Пыльно.

– Да, мы специально ее разводим. Зато дерьмом не воняет.

Одинокий курьерский «Хьюи» приземлился в лагере. Мы с Нэйтом напросились попутчиками до Плейку. По просьбе пилот связался с батальоном, который был в пути, и сообщил о нашем местоположении. Шерман ответил, что отправит кого-нибудь за нами ближе к концу дня. Кэмп Холлоуэй в Плейку был знакомой территорией. Мы тут же отправились в дом офицеров, выпили еще пива и побросали мелочь в игровые машины. Я до сих пор переживал за поломку вертолета. Мне было совершенно не до развлечений. Пока остальные экипажи летали под пулями, я вел себя как классический советник – пил пиво, играл в автоматы, в общем, маялся херней. И все из-за моей некомпетентности: никто кроме меня не задел корень. Поэтому я выпил больше пива, чем следовало. Как и Нэйт. Он предложил отправиться в город, раз уж мы застряли тут до самого вечера. Я согласился. Мы решили, что лучше всего будет дойти до города пешком, и тут же выдвинулись в путь. Когда мы прошли примерно милю, солнечный свет начал меркнуть.

– Слушай, Нэйт, у меня что-то со зрением. Все как в дымке, – я остановился.

– И у меня.

Небо окрасилось в бледно-оранжевый, хотя солнце было еще высоко.

– Мужик, каждый раз, когда я напиваюсь слишком рано, происходит всякая херня. Но это уже чересчур, – произнес Нэйт.

Пока мы пытались проморгаться от потемневшего мира, мы увидели батальон, подлетающий к Кэмп Холлоуэй. Солнце разгорелось ярче.

– Ага! – воскликнул я. – Это не выпивка, это солнечное затмение.

– И точно, – Нэйт ухмыльнулся.

Нам не грозили полное отключение и провал в неизвестность.

Солнце ярко засияло, и строй захлопал, засвистел и загрохотал по воздуху, заходя на посадку. Мы бросились обратно в Холлоуэй, чтобы присоединиться к товарищам.

Изначально ущерб оценили в десять тысяч долларов, но затем цифра взлетела до ста тысяч. Комиссия по расследованию решила, что причиной стали экстремальные пыльные условия. Меня пронесло. Обычно их вердиктом была ошибка пилота. Даже если в полете отлетели лопасти, пилота посмертно обвиняли в нарушении правил предполетного осмотра. Однажды я видел, как лопасти «Хьюи» пробили кабину и обезглавили двух пилотов, пока машина стояла на земле. Пилотов признали виновными в игнорировании записей бортового журнала. Ранее бортмеханик вертолета поставил в нем красный крест, разбираясь с тягой путевого управления. Ошибка пилота. Если «Хьюи» насаживался на острый пенек во время высадки, это была ошибка пилота. Если машина катилась вниз по горе после неудачной посадки на возвышенности под обстрелом, это была ошибка пилота. Как правило, других вердиктов не существовало. Поэтому со стороны комиссии было очень великодушно признать, что авария произошла в результате экстремальных условий. Но я все равно считал, что это была ошибка пилота.

Мы успели полностью захватить Долину Счастья, но нам все равно пришлось вернуться и поставить все точки над «и». Кто-то забыл сообщить чарли, что они проиграли, поэтому они продолжали сидеть в джунглях и сбивать вертолеты, тупые кретины.

Новости о нашей победе над Армией Северного Вьетнама в долине Йа-Дранг были так красиво поданы прессой, что Кавалерия обрела новое мифическое качество, которым обычно наделяли морпехов. Мы стали профи.