Trust. Опека

– Спасибо, что согласилась с нами встретиться, – улыбнулся он. – И за то, что согласилась объяснить, что ты обнаружила в компьютере.

– Я не могу… – Алекс повернулась к Охснеру. – Я не знаю больше того, что уже сообщила господину Тоблеру сегодня утром.

– Правильно, – кивнул Охснер. – Уверен, что ваша интуиция очень поможет нам. Не знаю, говорил ли вам Руди, но я душеприказчик его отца.

– Я говорил ей. – Руди достал фирменную салфетку того кафе, где они встречались утром, с написанным на ней кодом и положил ее на середину стола. – Мне необходимо понять, что все это значит.

– Не волнуйтесь, барышня, – мягко сказал Охснер, – все, что вы скажете сегодня здесь, останется строго между нами. Я – швейцарский банкир, правильнее сказать, когда-то был банкиром, но все-таки был.

Официантка в платье с узким лифом и широкой юбкой подошла принять заказ.

– Рыба тут изумительная, – авторитетно заявил Охснер.

Алекс заглянула в меню. Цены были астрономическими.

– Рекомендую всем попробовать морского окуня. – Акцент Охснера выдавал в нем скорее англичанина из высшего общества, чем швейцарца.

– Может, заказать вина? – поинтересовался он. – Бутылочку «Сент-Сафорин»?

И не дожидаясь, пока все согласятся или откажутся, сделал заказ.

Как только официантка ушла, Охснер повернулся к Алекс и продолжил беседу.

– Как я уже говорил, мы просто хотим знать больше о коде. Что он означает?

Алекс кончиком пальца коснулась салфетки.

– Мне известно только то, что в нем упоминаются номер счета и некоторые имена. Это все.

– Не были бы вы так любезны рассказать нам, для чего все это? – Охснер пробежал глазами написанное на салфетке и пододвинул ее к Алекс.

– Код дает команду компьютеру изменить имя на всех выписках о состоянии счета в конкретный день 1987 года – 19 октября. – Алекс отодвинула салфетку на середину стола. – Хотя не знаю, для чего. Это не имеет никакого смысла.

– Вы обратили внимание на дату? – взволнованно спросил Руди Охснера. – Ровно за четыре дня до смерти отца. Это имеет какое-то отношение к его…

Охснер жестом попросил Руди помолчать, пока официантка разливала вино.

Когда она ушла, Охснер вновь повернулся к Алекс.

– А вы как думаете, что это значит?

Он неспешно вытащил из кармана куртки золотой портсигар. Молча открыл его.

– Наверняка вы строили догадки, зачем кому-то менять имена на информации о состоянии счета?

– Не имею ни малейшего понятия. Я компьютерный аналитик, а не банкир.

– Понятно. – Он сделал большой глоток вина.

Алекс тоже отпила из своего бокала. Вино было прохладным, фруктовым, сладким. Это все, что им нужно? Уже все? Все так просто?

– А вы как думаете, что это значит? – спросил Руди Охснера.

– По правде говоря, не знаю. – Он достал тонкую сигарету с золотистым фильтром. Не спеша прикурил. – Я банкир, а не компьютерный эксперт.

– Но вам было известно о существовании этого счета, – гнул свое Руди. – По телефону вы сказали мне, что…

– Конечно, мне было известно об этом счете. Он принадлежал твоему отцу. А я как его душеприказчик ведал счетами, как и всем остальным его имуществом.

– Но почему мне вы ничего не сообщили? – настаивал Руди. – После смерти мамы я остался единственным наследником. Разве душеприказчик не обязан известить меня обо всем имуществе?

Охснер медленно выпустил дым.

– Единственное, что я обязан тебе сказать, – такой счет действительно открыт в цюрихском банке «Гельвеция».

– Но это счет на мое имя, на имя моего отца, поэтому он должен принадлежать мне, не так ли?

Охснер сделал несколько коротких затяжек, затушил сигарету и сказал:

– Ja-ein.

– Что это значит? – не поняла Алекс.

– Это значит «и да, и нет». – Сплетя пальцы и положив локти на стол, Охснер наклонился к ней. – Этот счет на имя Руди. Но он ему не принадлежит.

– Однако он единственный наследник своего отца. – Алекс сделала еще глоток вина. – Все, что принадлежало его отцу, должно принадлежать ему.

– Вам известно, что такое Treuhand, юная леди?

– Нет. – Алекс покачала головой. – Неизвестно.

Охснер вытянул руки ладонями вверх.

– Это от немецкого Treue – «верность» и Hand – «рука». У вас в английском, думаю, есть похожее слово.

– Вы имеете в виду слово trustee – «попечитель»? – уточнила Алекс. – Или иначе «опекун»?

– Именно. – Охснер сухо улыбнулся. Зубы у него оказались желтыми. – До недавних пор в Швейцарии на абсолютно законных основаниях гражданам других стран можно было иметь сколько угодно опекунских счетов. Цель этих анонимных счетов – защитить имущество клиентов от нежелательного внимания. – Его глаза превратились в щелочки. – Возможно, вы не знаете, но во многих странах считается преступлением, если ты хранишь деньги в иностранных банках, даже честно заработанные деньги.

– И что? – спросила Алекс.

Охснер пристально посмотрел на девушку.

– Судя по вашему акценту, вы американка.

Алекс пожала плечами:

– И что?