Тс-с-с…

Кто-то большой все еще был снаружи, это чувствовалось каким-то необъяснимым образом. Об этом говорили волоски на загривке, поднявшиеся, словно шерсть на Буране. Большой был там, наматывая круги вокруг избы, принюхиваясь, пытаясь заглянуть внутрь. Кто-то, пришедший из леса на громкий шум городских приезжих…

– Оксана, возьми детей за руки. Я выхожу, будьте готовы! – жарко прошептал Димка, и тут снаружи грохнуло.

С лязгом, скрежетом и тяжелым ударом о землю. Дмитрий замер, так и не отодвинув запор, и вдруг решил, что ему нужно в туалет. Прямо сейчас, иначе он напрудит в легкие летние штаны за триста долларов.

– Что это было? – первой спохватилась Оксана, и муж расслышал, что у нее стучат зубы. Пламя свечей качнулось, будто по комнате пробежал сквозняк. – Дедушка, что это было?

– Танк это ваш был… – тихо ответил тот, и теперь Дмитрию пришлось поверить в образ, который он старательно гнал от себя.

Ладонь, которой мужчина сжимал приклад ружья, вспотела, в горле пересохло. Он обернулся, ненавидящим взглядом уставившись на деда. Что бы ни было там, снаружи, оно с легкостью перевернуло двухтонный «Лендровер Фрилэндер». А может быть, и не перевернуло, а просто подняло в воздух и с силой швырнуло об утрамбованную землю двора.

– Это не медведь… – сказал Дима, и по судороге, исказившей морщинистое лицо деда, понял, что попал в точку. – Это ведь не медведь, да?

В наступившей тишине старик медленно, словно во сне, покачал головой. Седые пряди скрывали подслеповатые глаза, но Дмитрий знал, что в них сейчас стоят слезы.

– Папочка, сделай что-нибудь… Пожалуйста… – Машка, впившаяся пальцами в край кирпичной печи, до крови закусила губу.

– Димочка, не надо, – одновременно с ней прошептала Оксана.

Артемка еще вздрагивал, неслышно рыдая в ее плечо, Буран тихонечко рычал под столом.

В два шага Димка приблизился к деду. Ружье, которое он держал в руках, нацелилось на старика.

– Отвечай, что там? Отвечай, дед… – он покачал головой. – На кону здоровье моей семьи, я на все готов.

– Хозяин. – Голос Семена Акимовича был похож на треск свечки, готовой угаснуть. – Из леса. Кормилец и защитник. Мы давно уживаемся. Главное, не шуметь.

– Это животное? – не отводя от родственника стволов, Дмитрий наклонился вперед, стискивая зубы.

– Тебе лучше и не знать, внучок…

Застонав, Дима без сил упал на лавку. Ружье с глухим стуком ударило по столешнице, и снаружи незамедлительно донеслось рычание. Глухое, протяжное, долгое. Так рычат львы, которых в зоопарках сажают за решетку.

– Во что ты втянул мою семью, глупый старик? – Дмитрий обхватил голову руками, вцепившись пальцами в волосы.

– Это и моя семья, – прошептал Семен, и Дима едва сдержался, чтобы не ударить его по губам. – Если не шуметь, он уйдет к рассвету… Обещаю.

Дмитрий распрямился, оглядел присутствующих так, будто только что очнулся ото сна.

– Ну. Уж. Нет, – громко произнес он, вставая.

В этот момент ставня за спиной Оксаны отлетела – с деревянным хрустом, лязгом выдранных гвоздей, треском бьющегося стекла и скрежетом сминаемого засова из кованого двадцатимиллиметрового прутка. Отлетела в один миг, будто сделанная из картона, а ворвавшийся в избу ветер мгновенно убил все шесть свечек, погрузив комнату во тьму.

Все произошло очень быстро, Оксана даже не успела понять, что случилось. Начала поворачиваться, еще крепче прижимая к себе Артема, привстала и открыла рот в неудержимом крике, а за спиной уже зияла дыра. Что-то снаружи вырвало ставни вместе со всеми замками и оконной рамой. И теперь проем занимало нечто серое, большое, похожее на оживший туман.

Дед не пошевелился. Может, ждал чего-то, а может, просто не успел. Буран тявкнул, клацнув зубами, Машка заверещала в полный голос, Артемка поднял заплаканные глаза. Оксана продолжала вставать, а ее муж нащупывал на столе ружье.

Теперь стало ясно, что у дверей все еще горит лампа, поэтому полной темноты не получилось. В ее блеклом свете было видно, как из пролома к женщине и мальчику потянулось что-то змееподобное, длинное, размытое.

А потом время вдруг ускорилось, и Дмитрий увидел себя словно со стороны.

Как метнулся к жене, одним беспощадным и болезненным рывком отшвыривая ее в сторону. Как вздернул ружье, даже не задумавшись, что никогда из таких не стрелял. Как прицелился в нечто , занявшее весь оконный проем, и спустил курки.

В тесной комнате грохнули два выстрела, почти слившиеся в один. Заложило уши, окружаюшее пространство окутал сизый пороховой дым. Хозяин за окном заревел, звуковой волной сбив мужчину с ног, а туманное щупальце мигом втянулось обратно, исчезнув в проломе.

– Дыра, папа! Дыра! Нужно заделать дыру!

Дмитрий пришел в себя, сидя за столом. Над плечом, дергая за рукав рубахи, надрывалась Машка:

– Папочка, очнись!

Он осмотрелся, будто лунатик. Оксана лежала у печи в дальнем углу, прикрывая собой Артема. Буран выглядывал из спальни, по-прежнему скалясь. Семен так и сидел, сгорбившись, на хозяйском месте, сцепив перед собой старческие артритные пальцы. Перед Дмитрием покоилось разряженное ружье, из стволов которого еще сочился дымок.