Тс-с-с…

– Дак я же не потому, что незачем, просто тишину я люблю… – Однако по глазам деда, не по возрасту молодым и лукавым, Оксана видела, что подарки пришлись по душе. – Ну да ладно, чего это мы?.. Мойте руки, за стол садитесь. С дальней дороги ведь, проголодались поди!

И правда. Оксана, постучав снизу по увесистому штырьку умывальника и сполоснув руки, вдруг почувствовала лютый, какой-то совершенно неуемный голод. Казалось, половину выставленного на стол умяла бы в один подход. У нее зашумело в животе, и Семен понимающе покачал головой.

– Говорил же!

Он снял шляпу, повесив на деревянный гвоздь в стене, и Оксана только сейчас вспомнила, что все еще в темных очках. Убрала их в карман, чувствуя неловкость. Она вообще ощущала ее все сильнее – подумать только, какие глупости полезли ей в голову при первой встрече!

Расселись за столом. Семен во главе – напротив двери, Оксана по левую руку, Димка – по правую. Машка села с отцом, напротив Артема, уже потащившего в рот кусок сыра. Затем мальчик поймал взгляд деда – пристальный, увесистый, и положил сыр обратно, вытирая пальцы о штанину. Оксана одернула его, постаравшись сделать это незаметно.

– Спасибо лесу, – негромко сказал Семен Акимович, кладя перед собой морщинистые руки, – солнцу и всем светлым силам, что наделяют нас жизнью. Пусть не оскудеет этот стол и будут счастливы сидящие за ним.

Затем он с важным и неторопливым видом сунул в рот ярко-зеленый стебелек лука, и гости по какому-то беззвучному сигналу поняли, что теперь можно приступать. Дмитрий, взглядом испросив у деда разрешения, откупорил бутыль и наполнил три стопочки. Машка налила себе и брату квасу.

Пробуя мягкий, совершенно без сивушного привкуса самогон, Оксана рассматривала дом. Было не очень светло, электричество в избе отсутствовало, но грамотно размещенные окна давали достаточно света.

Комнат было две. Побольше, где они сейчас и пировали, со столом, стульями и рабочими верстаками старика. И поменьше, где виднелась кровать и платяные шкафы. Белобокая русская печь разместилась на стыке комнат, обогревая сразу весь дом.

– Уютно у вас, – честно созналась Оксана, чувствуя, как алкоголь мягко окутывает сознание.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся старик, закусывая подсоленным яйцом. – Стараюсь чистоту держать. Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь. Если я в глуши живу, это еще не значит, что в закромах ничего не держу.

Он подмигнул Артемке, протянув ему сочную редиску, и мальчишка улыбнулся в ответ.

Было в этом движении что-то теплое, отцовское, но Оксана вдруг опешила. Потому что вдруг снова увидела перед глазами что-то серое, гнетущее, будто и не в прохладной светлой избе сидели. Это все самогон, ух, крепок… Стараясь не захмелеть прежде времени, она принялась торопливо сооружать себе бутерброд.

– Как же я рад, Димка, что вы приехали, – чуть разомлевший старик наклонился, поцеловал покрасневшего внука в щеку. – Прямо слов не нахожу. Вы сейчас покушайте и отдыхать ложитесь с дороги. Мне в лес сходить нужно, проведать кое-что. Меду принесу свежего и сока березового. А как вернусь, покажу вам хозяйство свое. Хочешь, Машенька, на козочек или квохтушек моих посмотреть?

Девочка вежливо кивнула, но Дмитрий только сейчас рассмотрел шнур одного из наушников, спрятанного под ее каштановой копной. Нахмурился, но дочь специально не смотрела в его сторону.

– Ну, Оксана, давай еще по одной, и на «ты» уже перейдем, а то мне даже неловко…

За столом провели еще не меньше получаса. Зелень, которую в детей в городе было силой не впихнуть, исчезала с космической скоростью. Не избежал этой участи даже творог, который дома они ели исключительно из банок, напичканных химией.

– Ну, пора мне. – Разрумянившийся Семен встал из-за стола. – Оксаночка, приберешь тут? Что портится, в подпол снеси, вон люк. Остальное на верстак составь да прикрой тряпицей, хорошо?

– Конечно, дедушка Семен! – Оксана, дома предпочитавшая некрепкие ликеры, от самогона разомлела еще сильнее старика, улыбаясь счастливо и глупо. – Вы… ты не волнуйся, иди по делам своим.

– И славно. – Дед прошаркал к двери, снял шляпу с гвоздя. – А завтра утром козленочка заколем, мясца пожарим на углях. М-м-м, вкуснотища будет, обещаю.

– Зачем козленка? – Дмитрий встрепенулся, обнаружив, к счастью, что дети пропустили весть об убийстве зверушки мимо ушей. – Мы с собой свинины привезли, отличное мясо, чистая вырезка. У нас же холодильники в машине, прямо сегодня на ужин и пожарим. И шампуры имеются, и мангал раскладной.

– Ну что ж, – дед крякнул, удивляясь чудесам прогресса. Пригладил седой ус. – Давайте и вашего угощения отведаем. Туалет за домом, найдете. И, Дима, если куришь вдруг, то во дворе, а то я бросил. – Поклонился всем и вышел, аккуратно притворив скрипучую дверку.

– Пап, а мы скоро домой? – тут же спросила Машка.

– Маша! – гневно протянула Оксана, прихлопнув по столу ладонью.

– Ты чего, доча? – примирительно показав жене открытую ладонь, Дмитрий попробовал сгладить ситуацию. – Мы же только приехали. Отдохнем тут до субботы, а потом и домой. В лес сходим, грибов наберем, ягод…