Царь Давид

Любопытно, что результаты этой переписи, приводимые в «Книге Самуила» и в «Книге хроник» расходятся. В «Книге Самуила» говорится, что в представленном Иоаве отчете было насчитано 800 000 израильтян, «способных обнажать меч» и еще 500 000 мужчин в колене Иуды. В «Книге Хроник» говорится, что общее мужское население 10 колен Израиля (колена Леви и Вениамина не были исчислены, причем вениамитяне, по всей видимости, отказались участвовать в переписи) составило, по данным переписи 1 100 000 человек, воинов колена Иуды – 470 000 человек.

Талмуд объясняет разницу между двумя источниками тем, что «Книга Самуила» не учла в числе исраэльтян 288 000 человек, ежегодно служивших в армии (по 2000 человек в месяц, то есть 24 000 человек в год от всех 12 колен), а также 12 000 (по 1000 от каждого колена) старейшин, входивших в Верховный Совет своего колена – и таким образом и возникла разница в 300 000 человек.

Разница же в данных о численности колена Иуды объясняется, согласно Абарбанелю тем, что «Книга Самуила» включила в число иудеев 30 000 жителей Иерусалима и окрестностей, а «Книга Хроник» – нет.

Однако стоит заметить, что у многих исследователей эти объяснения не вызывают доверия. Во-первых, из них непонятно, почему резервистов того же колена Иуды надо считать вместе с воинами других колен, в то время, как мужчины этого колена считаются отдельно, а во-вторых, большинство археологов убеждено, что размеры Иерусалима в X–IX вв. до н. э. просто не могли вместить в себя 30 000 человек.

Зато в изложении последующих событий обе книги Библии сходятся. Сразу после получения итогов переписи к Давиду приходит осознание, что, проведя ее, он нарушил волю Творца, и наказание за это постигнет весь народ. Устное предание утверждает, что Давид получает весть о грядущем наказании в посетившем его ночью пророческом видении, а рано утром в его дворце появляется пророк Гад, которого ночью также осенило пророчество. Во время этого пророчества Бог приказал Гаду явиться к Давиду и предложить ему выбрать один из трех вариантов наказания за проведение переписи:

«И пришел Гад к Давиду и сказал ему: так сказал Господь: выбери себе: Или три года – голод, или три месяца уничтожаем будешь врагами твоими, или три дня – меч Господень, и мор в стране, и ангел Господень, поражающий во всех пределах Исраэля» (КХ. 1, 21:11-13).

Этот отрывок обычно приводится еврейскими философами как концептуальное выражение монотеизма, согласно которому все, что воспринимается людьми как добро или зло, исходит из одного источника – от Всевышнего. А вот любые попытки представить дело так будто добро – от Бога, а зло – от дьявола, это уже к монотеизму отношения не имеет. Однако для нас интересно то, что оказавшись перед трудным выбором между трехлетним голодом, трехмесячной кровопролитной войной и трехдневным мором, Давид выбирает мор. И объясняет Гаду свой выбор следующим образом: «Тяжело мне очень, но лучше попасть мне в руку Господа, ибо велико милосердие Его, только бы не в руку человеческую попасть мне» (КХ. 1, 21:13).

Так в стране начинается эпидемия странной болезни, проявляющейся, если верить устному преданию, во внезапно наваливающейся на человека слабости, за которой спустя несколько часов следует смерть. В течение двух дней эпидемии Ангел Смерти унес жизни 70 000 человек, и по всей стране в тысячах домах оплакивали в те дни усопших.

В этот момент и срабатывает расчет Давида на милосердие Бога: пожалев людей, он велит Ангелу остановиться и прекратить забирать человеческие жизни. Однако это еще не означает конца эпидемии: Всевышний ждет от Давида подлинного раскаяния и подчинения Своей воли. А потому Он снова посылает к Давиду пророка Гада с повелением принести жертвоприношение на гумне иевусея Орны (Орнана, Аравны), расположенного рядом со стенами Иерусалима.

Вместе со старейшинами города Давид направляется на указанное ему место и видит над гумном… парящего в небе исполинского ангела с обнаженным мечом, простертым в сторону Иерусалима. Поняв, что еще немного – и мор войдет в стены его столицы, Давид валится на колени. Вместе с ним падают на колени и старейшины, хотя им было не дано видеть ангела – но, во-первых, они не могли оставаться на ногах в то время, как царь встал на колени, а во-вторых, добавляют комментаторы, они, видимо, все-таки почувствовали исходившую от Ангела эманацию и поняли, что являются участниками некой сакральной мистерии.

Между тем, Давид молит Бога о том, чтобы Он перестал наказывать ни в чем неповинный народ и наказал бы вместо этого его самого и его семью:

«И сказал Давид Богу: не я ли велел исчислять народ? Это я согрешил и содеял зло! А эти овцы – что сделали они?! Да будет рука Твоя на мне и на доме отца моего, а народ Свой не поражай!» (КХ. 1, 21:17).

Это – та молитва, которую Бог ждал от Давида. Именно она поднимает Давида на уровень таких лидеров нации, какими были Моисей, Иисус Навин и пророк Самуил и, в конечном счете, Саул – лидеров, для которых судьба их народа всегда значила куда больше их собственной жизни, а порой и жизни их близких.