Царь-дедушка

«Что?», «Кто?», «Быть того не может!», «Точно в Кагеновом посаде…»

За следующий час я рассказал о картофеле больше, чем за всю свою прошлую жизнь на Земле — и про то, что из нее крахмал добывают, и о картофельной муке, о методике хранения, о разнообразии блюд, где этот корнеплод применяется, да даже о том, что сырым картофелем можно отбить запах перегара, — а дежурившие за сценой дворцовые повара последовательно подали экзаменационной комиссии борщ, картофельное пюре с мелко рубленным тушеным мясом и подливкой, «Оливье», драники и блины из картофельной муки с медом.

Столичные философы оказались прирожденными естествоиспытателями и не дураками пожрать — умяли все. Сугубо в научных целях, разумеется.

— …при том, что картоха насыщает ничуть не хуже пшена, ячменя или ржи, ее поля практически невозможно потравить, что делает ее выращивание в приграничных землях особенно актуальным. — подвел итог я. — Ну и, наконец, питание большинства ашшорцев, даже если оно и обильно, остается достаточно однообразным, что есть причина запоров, желудочных колик и прочих подобных хворей. Разнообразие же в еде риск таких заболеваний уменьшает. Хотя разнообразие тоже должно быть умеренным, а то чего доброго приключится понос. У меня все.

После краткого обсуждения — господа экзаменующие подбирали формулировки, — мне, под громкие и продолжительные аплодисменты, присвоили внеочередное философское звание, и единственное, что меня в этот момент настораживало, так это донельзя довольная физиономия царского стремянного.

Ну и устал, конечно — возраст и здоровье уже не те, Цицерона и Демосфена одновременно изображать.

— Тумил, а ты чего такой радостный-то? — спросил я, забираясь на Репку. — Съел бы что ли кислого чего, пока лицо от счастья не треснуло.

— Как же мне не радоваться, государь? — честным до полного неправдоподобия тоном отозвался парень. — Мой царь и наставник только что доказал всему миру, что не только свят, но и весьма учен. К тому же явил мне пример истинной благодарности, которая не бьет по кошелю.

— Ты сейчас про что? — не сообразил я.

— Про то, как твое величество облагодетельствовал трактирщика Марону. Так он твоим даром воодушевлен — слов нет. Кстати, сказал что ему теперь сам Солнце велел переименовать «Коровью лепешку».

— Даже любопытно, какое он измыслил название.

Тумил поглядел на меня честными и преданными глазами.

— «Царёва картошка», государь.

* * *

На обед гостей было негусто — главный министр с обоими своими тестюшками, хефе-башкент, капитан гвардии, примас, да Щума Золотой Язык. Можно было бы и еще кое-кого пригласить, но тогда на всех присутствующих точно не хватило бы вилок.

Арцуд Софенине и Шедад Хатикани едва сдерживались, чтобы открыто не демонстрировать самое безрадостное расположение духа, а Зулик Тимариани совершенно не скрываясь отравлял окружающее пространство могучим перегаром.

Тут, впрочем, винить его сложно — не каждый день он известия о рождении детей получает.

— Ну и что мы со всеми этими новостями теперь делать-то станем? — спросил я, садясь на свое место.

— Понятия не имею. — развел руками Зулик, при этом и мимика, и интонации его были ну ровно как у Пьюрфоя[16] в роли Марка Антония. — Обе мои дражайшие женушки пишут, что разрешились от бремени едва наступила полночь. Врут, разумеется.

Арцуд и Шедад смерили зятька мрачными взглядами, но смолчали.

— Возможно у владыко Йожадату сыщутся люди, которые смогут усовестить неразумных? — не без ехидства поинтересовался Щума.

— Сомневаюсь. — криво усмехнулась Валисса. — Для обеих слишком высоки ставки. А вот допросить с пристрастием слуг не помешает.

— Необходим надежный человек, который смог бы должным образом произвести дознание на месте. — заметил Латмур. — Надежный, грамотный и незаинтересованный.

— Тебя не отпущу, и не надейся. — по ходу начавшейся беседы я успел отметить, что князь Папак, похоже, умудрился всем присутствующим драйвера на вилки поставить.

Когда только успел?

— А вот что ты насчет Фарлака из Больших Бобров скажешь, князь? Справится, если дать такое поручение?

— Мясник? — главногвардеец приподнял одну бровь. — Что же, у него есть определенная репутация в таких делах.

— Стало быть прикажу ему немедленно отправляться. — Зулик пожал плечами.

— Немедленно не надо, он мне еще сегодня самому потребен. — ответил я. — Нынче вечером будет суд над философом Яваном, я попросил судью Фарлака быть на нем моим помощником.

Щума вздрогнул и недоверчиво поглядел сначала на меня, потом на примаса. Йожадату на его взгляд лишь слегка кивнул.

— Значит завтра поедет, ничего страшного. — владетель Тимариани ткнул вилкой в тарелку.

— Конечно, мне бы следовало посоветоваться с преосвященным и главой гильдии насчет сей кандидатуры. — задумчиво произнес я. — Однако мне показалось, что они не станут возражать.

— Это воистину мудрый и благочестивый муж, государь. — самым серьезным тоном ответил первосвященник. — Лучшего советника и не сыскать.

— А я, однако, слышал, будто бы он непомерно суров. — не согласился Золотой Язык.