Царь-гора

Федор опустил стекло и высунулся наружу. Его обдало резким ветром, в котором летели мелкие и колкие капли воды. Река неслась вскачь, по ней стелилась седая грива пены, подпрыгивая на выступающих валунах и навевая мысли о блоковской степной кобылице, – хотя сравнение хромало и вокруг была не степь, а горный перевал, озаренный розоватыми, почти горизонтальными лучами закатного солнца.

Ехать оставалось недолго, и Федор решил пополнить свои знания о местах, куда направлялся.

– Чем промышляет здешнее население?

– Здесь-то? Кто чем. Алтайцы – так те скотом, русские – больше охотой.

– Браконьерствуют?

– Так где ж без этого? – подтвердил Иван. – С монголами тоже… товарооборот делают. Не без того.

– Контрабанда? – уточнил Федор.

– Она самая.

Больше вопросов он не задавал, вдруг встревожившись от мысли, что это поразительное и почти чудовищное великолепие природы станет для него лишь новой золотой клеткой, по-своему экзотичной, но не менее бессмысленной. С той разницей, что отсюда будет уже некуда бежать в следующий раз, когда под ним снова загорится земля. А что рано или поздно это произойдет, у него сомнений не было.

Спустя некоторое время вокруг стало просторно – машина выехала в межгорную степь, испещренную, как сперва показалось, огромными, лежащими отдельно валунами. Затем Федор увидел, как один из черных валунов увеличился в размерах и передвинулся на другое место. Разглядеть его получше мешали сумерки.

– Сарлыки, – мотнул головой шофер. – По-нашему як. Такая зверюга, с шерстью и рогами.

За час миновали несколько небольших степных селений. Усть-Чегень располагался в двух километрах от тракта, посреди степи. Машина остановилась на окраине поселка. Иван на прощание пожелал не замерзнуть, развернулся и поехал в соседнюю деревню, где жил его родственник.

Усть-Чегень выглядел безлюдным и бесприютным. Горели редкие окна в одноэтажных домиках, где-то далеко неохотно ронял тусклый свет одинокий фонарь. Даже в брехливом собачьем приветствии, раздававшемся неподалеку, слышалось что-то безнадежное. Федор не помнил, в какой стороне находится дом его деда. Он отправился по улице наугад, грохоча колесами чемодана по изъеденному ямами асфальту. Чем дольше он шел, тем быстрее становился шаг. Степная высокогорная ночь пробирала до костей, и, когда Федор очутился на противоположном конце поселка, он заледенел окончательно.

Сквозь клацанье зубов он различил топот, быстро приближавшийся, а затем из темноты на него выскочили лошади. Федор, отпрыгнув, повалился вместе с чемоданом на землю и закричал. Кони, не задев его, остановились, а с последней зверюги спрыгнул человек. Подбежав к Федору, он оказался рассерженной девушкой.

– Что это вы падаете посреди дороги? Разве не ясно, что животные вас не тронут?

– А из чего это ясно? – поинтересовался Федор, продолжая лежать на спине. – Налетели на меня, как исчадия ада, и я же еще виноват?

– Если вы сейчас не встанете и заполучите воспаление легких, то уж точно не я буду виновата, – сказала девушка, упрямо тряхнув волосами, заколотыми на голове в подобие метелки. Одета она была в короткую меховую куртку и брюки, заправленные в невысокие сапоги.

– Встану, только после того как вы назовете свое имя, – ответил Федор, глядя в ее лучившиеся звездным светом глаза.

– Вот еще, – фыркнула она, – я с валяющимися на дороге бродягами не знакомлюсь.

– Я не бродяга, – сказал Федор, поднимаясь. – Да и вы не ночная фея. Но ведь я всего лишь предложил вам немного побыть ею. И почему бы вам не принять участие в судьбе несчастного путника, замерзающего в ледяной мгле?

Девушка насмешливо смотрела на него, качая головой. в ореоле лунного сияния она была невероятно прекрасна – еще и от того, что казалась спустившейся с гор дикаркой, своевольной и прямодушной.

– Вам нужна помощь?

– Да. – Федор показал ей свой лоб. – Видите, ваша лошадь копытом чуть не пробила мне голову. Пощупайте, какая шишка.

– После удара копытом вы бы не были так болтливы, – возразила она, возвращаясь к лошади.

– Стойте! – Федор испугался, что сейчас она ускачет и навсегда исчезнет из его жизни, растворившись в степном пространстве. – Мне действительно нужна ваша помощь. А много говорю я потому, что пытаюсь произвести на вас впечатление, но, – он добавил отчаяния в голос, – кажется, мне это не удается.

– Вам это не удастся, пока вы не прекратите валять дурака, – всерьез рассердилась девушка. – Говорите, какая помощь вам нужна, или я ухожу.

– Я ищу дом деда Филимона, – быстро произнес Федор. – Вы его знаете?

– Конечно, знаю. А зачем он вам? – спросила она с женским любопытством, неистребимым даже в лучших представительницах этого пола.

– Я его внук. Федор Михайлович Шергин, – представился он, протягивая руку. – А вы?

– Вы Федор? – удивилась девушка, снова разглядывая его с головы до ног, и вдруг смутилась, улыбнулась чему-то, отведя глаза. – Я Аглая, – сказала она, но руки не подала. – Идем, провожу вас.

Федор подхватил рюкзак с чемоданом, Аглая тихонько свистнула лошадям. Четверо были неоседланы, а пятую она повела под уздцы.