Царь Иисус

— Успокойся, честный Иуда, я знаю тайну рождения учителя. О ней мне рассказал Симон, сын Боефа. И я понимаю тайный смысл, когда ты сравниваешь себя с оруженосцем Саула. Ессей Никанор говорил мне о коронации Иисуса. Поэтому я поддерживал его все эти месяцы. Но я не позволю тебе сделать то, к чему он побуждает тебя. Мне не нравится его новый путь, потому что он похож на капитана, нарочно направляющего тяжело груженный корабль на скалы. Он сам хочет вести руку Господа и\торопит время. Мы знаем: «Мессия придет только к народу, в котором все виноваты или все не виновны». Это время еще не наступило. В Иерусалиме соседствуют великое добро и великое зло. Более того, в Академии нас учили, что торопить время значит вызывать неудовольствие Господа. — Спасение Израиля, как нас учили, может сравниться с четырьмя вещами: с жатвой, со сбором винограда, со сбором пряностей и деторождением. Жатва. Если поле сжато раньше времени, тогда даже солома будет плохой, а если вовремя, то и солома, и зерно будут отборными. Как сказал пророк Иоиль: «И наполнятся гумна хлебом». Сбор винограда. Если виноград собрать раньше времени, то даже уксус будет плохим, а если вовремя, то и сам виноград, и вино — отменными. Как сказал пророк Исайя: «Воспойте о возлюбленном винограднике». Теперь пряности. Если их собрать зелеными…

— О господин мой Никодим, — не выдержал Иуда, — прости меня, но нельзя терять время! Когда он поймет, что я не в силах убить его, он уговорит кого-нибудь из учеников занять мое место.

Никодим был вынужден прервать свое рассуждение.

— Да, да, — согласился он. — Мы не должны медлить, ведь он — единственная надежда Израиля, а Израиль — надежда всего человечества. Мы не должны допустить его смерти. Слишком быстро он отчаялся и совершил ошибку, но совершил ее из любви к Богу, и потому она поправима. Я сам займусь его спасением. Более того, я одним ударом добьюсь для нас всего, чего мы так хотим. Доверься мне, муж из Кериофа, и я все сделаю. Но мне нужна твоя помощь, потому что действовать надо весьма ловко.

— Что мне делать?

— Ты должен сейчас же пойти к первосвященнику и предложить ему свои услуги, если он желает взять Иисуса под стражу. Тебе только надо попросить у него плату, иначе он заподозрит тебя. Как только учитель окажется под стражей, все волнения будут позади. Однако я тебе ничего не скажу, иначе ничего не получится.

Никодим построил свой план на том, что Иисус никогда ни слова не сказал против Рима и ни разу, разве играя Негодного Пастуха, не предпринял никаких революционных действий.

— В конце концов, — уговаривал он себя, — зачем Риму и Израилю ссориться между собой? Когда-то Израиль был подвластен и Египту, и Ассирии, и Персии, но даже пророки были довольны, пока в обмен на плату он получал от чужеземных царей военное покровительство, ничем не нарушая своих обязательств по отношению к Иегове. Достаточно вспомнить, какими похвалами осыпал пророк Исайя персидского царя Кира! Почему же Иисусу не подружиться с Римом, мирно заявив свои права на престол Ирода, и в то же время не вступить во владение Святым Царством для всех евреев? Сначала император, наверное, удивится столь неожиданному притязанию, но он разумный человек и быстро поймет, что ему же выгодно иметь такого человека, как Иисус, во главе евреев. Гражданин Рима, квиетист, человек, обладающий невероятной властью; к тому же законный наследник Ирода по завещанию, хранящемуся у весталок.

Согласно его плану, когда Иуда, позволив Каиафе взять Иисуса под стражу, спасет его от мечей учеников, он сам отправится к Пилату, с которым в добрых отношениях, и расскажет ему, что Каиафа взял под стражу римского гражданина, да еще тайного претендента на трон Ирода. Пилат наверняка потребует доказательств, за которыми Никодим посоветует ему обратиться к самому Иисусу, и спросит: «Что он за человек?» Вот тут Никодим не пожалеет красок. Он скажет ему: «Правитель, это единственный человек, который может решить все проблемы здешнего правления и гарантировать римлянам мир и большие доходы без увеличения расходов на армию».