Царь Ирод

Последняя, напомним, приобрела поистине огромное влияние при дворе Ирода и близко сошлась с женой Ферроры — той самой рабыней, ради брака с которой он в свое время едва не поссорился с Иродом.

Эти женщины информировали Антипатра обо всем, что происходило в кулуарах дворца, и помогали ему держать все происходящее под контролем. Но вот привлечь на свою сторону Саломею Антипатру так и не удалось. Даже устроенный им брак Береники с дядей никак не изменил враждебного отношения Саломеи к племяннику. А значит, была у Антипатра при дворе и крайне опасная недоброжелательница.

* * *

Апатия, в которой пребывал в те дни Ирод, в значительной степени объяснялась начавшейся у него после казни Александра и Аристобула депрессией. Как и после казни их матери Мариамны, Ирод вскоре стал сожалеть о содеянном и у него родились первые сомнения в их виновности.

Вдобавок ко всему, если понимать слова Флавия буквально, ему стали являться в видениях Александр и Аристобул. Возникая посреди спальни царя, их тени словно вызывали его в Высший, Небесный суд.

Тут, пожалуй, стоит остановиться и сказать, что сообщение о мучивших Ирода видениях вызывает у большинства историков ироническую усмешку. Евреи той эпохи вообще не верили в привидения, да и в позднем еврейском фольклоре они появляются крайне редко, явно под влиянием сказок и легенд европейских народов. Поэтому часть исследователей убеждена, что реплика о тенях умерщвленных царевичей была придумана Николаем Дамасским исключительно с целью несколько драматизировать повествование, как литературный прием.

Однако для тех, кто верит в реальность призраков, явление казненных Александра и Аристобула в царском дворце может показаться вполне ожидаемым.

В то же время можно допустить и другую, весьма вероятную версию: эти призраки были не чем иным, как плодом галлюцинаций Ирода, свидетельствующих о все более ухудшающемся состоянии его психического здоровья. Напомним, что галлюцинации у Ирода были и прежде — только тогда ему мерещился Александр, подкрадывающийся к его кровати с обнаженным мечом.

Вдобавок ко всему Ироду продолжали регулярно доносить, какие разговоры ходят в народе, и все эти доносы сводились к тому, что люди считают царевичей невинными жертвами и искренне сочувствуют их детям, оставшимся сиротами среди враждебно настроенных родственников.

А так как Ирод, подобно любому тирану, жаждал в душе народного обожания, то он решил сыграть роль защитника несчастных сирот и любящего деда. Причем, как это часто с ним бывало, отлично в эту роль вжился и сам в нее поверил.

Настал день, когда Ирод собрал всю свою большую семью, как и положено по такому случаю, прослезился и сообщил, что после того как страшный рок (а кто же еще, не он же сам, в самом деле!) отнял у него двух сыновей, он, как любящий дед, хочет позаботиться о судьбе осиротевших внуков — чтобы даже в случае его ухода из жизни те не остались бы без покровителей и были бы до конца жизни благодарны деду (и убийце их отцов) как своему благодетелю.

Облагодетельствовать же сирот Ирод, как обычно, решил с помощью внутрисемейных браков: Тиграна, старшего сына Александра, он решил женить на дочери своего брата Ферроры, старшую дочь Аристобула Иродиаду повелел обручить со старшим сыном Антипатра, а ее сестру Мариамну III со своим сыном Иродом, рожденным ему Мариамной II — дочерью первосвященника Симона.

— Кто любит меня, тот пусть присоединится к этому моему решению, и пусть никто из преданных мне не нарушит его. Я же молю Бога лишь о том, чтобы Он благословил эти союзы на благо моего царства и моих внуков. И да взирает Он на этих детей более милосердно, чем на их отцов! — провозгласил Ирод, соединяя руки подростков, обреченных по его воле стать супругами. И само собой, как и полагалось ему по роли, вновь пустил слезу.

Хотя Флавий говорит об этом позже, не исключено, что на том же семейном совете Ирод также объявил о внесенных в завещание изменениях, согласно которым основным наследником оставался Антипатр, но в случае преждевременной смерти последнего корона должна была достаться Ироду Иродовичу — сыну от Мариамны Симоновны.

Несомненно одно: Антипатр вернулся с этого собрания в крайнем смятении, вновь остро осознав всю шаткость своего положения.

Тот факт, что Ирод не признал его единственным полноправным наследником и в случае его смерти определил в наследники не сына Антипатра, а другого своего сына, говорил о том, что Ирод отнюдь не собирался строить будущую династию на его, Антипатра, линии. А значит, при желании он мог в любой момент заменить и самого Антипатра на того же Ирода II или другого сына.

Но главную угрозу Антипатр теперь видел в детях Александра и Аристобула, в которых в случае внезапной смерти Ирода народ и армия вполне могут усмотреть законных претендентов на престол.