Царь Медоедов

Жанна продолжала морочить голову. Я ждал её у собора, а потом она зашла к знакомым на пятнадцать минут и не вышла. Через час мужик с коляской сообщил мне что «Жанна просила передать, что выйти не сможет». Это был уже верх хамства, но до девяти вечера я её всё-таки прождал, чтобы услышать что-то вразумительное. Она так и не вышла. Потом звонила-писала, просила прощение и клялась в вечной любви. Закончилось всё тем, что идя к кафедральному собору в субботу, один из семинаристов, сказал мне, что видел вчера Жанну в центре с каким-то мужиком. Он не был уверен, что это была она, видел их со спины. Ещё через две недели молодой дьякон с третьего курса сказал, что её кто-то подвозил. Может просто такси? «Не похоже было на такси». Я подошёл в тот же вечер к ней в соборе:

– Уже двое сказали, что видели тебя с каким-то парнем.

– Да? Может они обознались?

– А кто тебя подвозил на днях до собора?

– Да никто.

– Слушай, я тебе уже не доверяю и просил предупредить, если ты решишь водить шашни с кем-то, честно признаться, а не работать на два фронта.

– Илья, это бред, ни с кем я не гуляла.

– Давай на этом закончим отношения.

– Это ТВОЁ решение.

Может, главное здесь было – перенести ответственность. Через какое-то время всё подтвердилось. Самое обидное, что парень, с которым она решила встречаться втихаря, был фуфел с третьего курса. Никакой. Почему она решила его выбрать, потому что удобный? Слова поперёк не скажет? Без «сильного плеча», ей всегда будет чего-то не хватать. Не будет наполненности и гармонии, так она займет место главы семьи. Взвалив на себя мужские функции в управлении семьей, женщина становится несчастной. Она либо ищет мужественность и поддержку на стороне, либо не осознано выплёскивает своё негодование и неполноценность на безвольного мужа. Девушки, не осознавшие своё место в семейной иерархии, по сути, не повзрослели. Дефектные, не пригодные для серьезных отношений и воспитания детей. Как ты смотришь на то, чтобы лет через пять, я стал твоим бывшим мужем?

В начале ноября мы с митрополитом поехали служить в Шексну. Уже год как там построили новый собор, на деньги местного директора шоколадной фабрики. На службе должны были венчать выпускника. Служба прошла как обычно, и мы поехали в кафе на территории фабрики, где организовали застолье. Так как митрополит, ушёл с сильными мира сего, куда-то в кабинеты, начали без него. Настоятель местного храма, дьяконы, иподьяконы, хор и молодожёны. На столы выставили алкоголь, и я по тихой грусти пил в одного. Рядом с настоятелем сидеть было опасно он постоянно наливал всем водку, и сыпал тостами, так что я рассудительно сел подальше. Сидели часа три, пока не дали распоряжение ехать собирать облачения и богослужебную утварь в машины. Молодой русый Василий напился первый раз в жизни и вместо того, чтобы собирать вещи всех отвлекал. Уже в машине к нам подошел старший иподьякон и сказал, что делает замечание мне и Василию, без конца ко мне пристававшему и смеявшемуся во время сборов. Меня эти замечания окончательно достали. Все эти немыслимые требования, то, что он постоянно задерживал нас до вечера, чтобы убираться в ризнице… Вот что делает крупица власти, с закомплексованным и утверждающимся за счёт других, нетопырем. Я сказал, что ухожу с иподьяконской службы. Давно хотел это сделать, потому что всякая учёба, с этими бесконечными выездами, прекратилась.

Василия в скором времени начало сзади рвать. Мы останавливались, раз пять. Проезжающий мимо старший иподьякон позвонил Овсянкину (тому самому, с которым теперь встречалась Жанна) и настоятельно советовал всем снять подрясники, чтобы мы не попали в вечерние новости. Василий заблевал свою рубашку, и я отдал ему свою. У него начались «вертолёты» и полная неадекватность, он начал петь и орать. С переднего пассажирского сиденья я пытался достать его, но Макар сзади зачем-то начал меня душить. Я выкрутился, ногой задев лобовое стекло:

– Ты что идиот меня душить во время езды? А если бы я толкнул водителя, и мы слетели в кювет? Ты нормальный вообще или как?

На шестой остановке Василий побежал с дороги по косогору в лес. Там же где-то и упал, его пошёл подымать Макар. Садиться в машину он отказывался. Все эти «танцы с бубном» мне порядком надоели. Я хорошенько его тряханул, надавал по щекам и затолкал на заднее сиденье.

– Эй, не смей так обращаться с моим одногруппником, – с красным носом сказал Макар.

– У себя на приходе будешь говорить, кому и что делать, – его недавно рукоположили в дьякона, и он считал, что уже ухватил Христа за бороду. Всегда стараясь занять более видное, важное место.

Я отпинал по ногам Василия, хохотавшего и высунувшего их наружу, чтобы не закрылась дверь. Сбоку в висок прилетело. Полутораметровый дьякон Макар повис у меня на шее сзади, и мы упали на обочину. Вспомнив тренировки в водолазных войсках, он решил провести удушающий. Я поднял руки вверх и закричал семинаристам в машине:

– Эй! Оттащите его, парни!

Кроме пьяного Василия, там сидел трезвый Овсянкин за рулём, друг Макара и стукач – Морозов.