Царь мира

— Слушайте меня, Дональд. Это Гейтс из «Дейли миррор». Я брал у Макговерна интервью. Сегодня он встречался с Власовым, вы слышали о нем? Да, тот самый. Он хотел купить замок и поселиться здесь. Макговерн отказал. И сейчас в доме появились эти самые летающие молнии — вы, наверно, читали о них? Да-да. Нет, это не чушь, Дональд. Они действительно летают и убивают молниями. Они убили Энн и ее мальчика. Да, они лежат тут передо мной. Макговерн тоже умер. Только что. Да, сейчас вызову врача, но ваш тесть мертв. Они еще здесь, треугольники. Мы вызвали полицию. Вам нужно спрятать дочь и жену, немедленно. Старик перед смертью что-то сказал о подводной лодке. Вы служите на ней? Нет? На фрегате? Но вы можете отвезти жену и дочь на подводную лодку? На вашей базе есть подлодки? Там эти твари не смогут их достать, по крайней мере, хотелось бы так думать. Да, отвезите их туда. Не надо сюда приезжать, это опасно. Спасайте их. Немедленно. Эти твари могут появиться, они очень быстры, и от них трудно спастись. Нет, меня не трогают. Не тратьте время, Дональд. Быстрее. Все.

Гейтс закрыл крышку телефона.

— Что с ним? — услышал он голос. Это был дворецкий. Он стоял в дверях гостиной.

— Не входите, — сказал журналист. — Эти твари могут убивать. Они убили всех троих. Вы вызвали полицию?

— Да.

— Вызовите врача, — приказал Гейтс и вдруг вспомнил, что можно попробовать спасти Макговерна. Он быстро рванул ворот его рубашки, схватил со стола салфетки и, свернув их рулоном, подложил под шею Макговерну, запрокинув его голову. Потом наклонился, обхватил губами его рот и, зажимая ноздри Макговерна пальцами, несколько раз вдул в него воздух. Потом резко нажал на грудину десяток раз, снова сделал выдох «изо рта в рот». Потом к нему подошел дворецкий, и они стали делать это вдвоем. Когда раздался звонок, Гейтс жестом отослал дворецкого. Минуту спустя тот появился вновь, за ним шли два констебля.

— Черт! — сказал один из них. — Вы вызвали врача?

— Да, — ответил дворецкий, — попробуйте помочь им. — Он показал на трупы женщины и ребенка, потом они с Гейтсом продолжили искусственное дыхание. Один из констеблей занялся мальчиком, второй — Энн. Они покосились на эфэлы, но ничего не стали предпринимать, что было, пожалуй, самым разумным в этой ситуации.

Когда приехали врачи, эфэлов уже не было. Гейтс даже не заметил, как и куда они исчезли. Он отвечал на вопросы врачей, полицейских, те звонили куда-то, но все это было как в тумане. Спасти пострадавших оказалось невозможно, слишком сильное поражение мощным разрядом, похоже на удар молнии — так сразу сказал один из врачей, уже имевший дело с убитыми молнией людьми.

Потом Гейтс сидел за столом рядом со Смоллом, дворецким. Они выпили по стакану виски и молчали, а вокруг ходили полицейские, поднятые по тревоге, но никто не знал, что нужно делать. Вести расследование, искать летающие молнии, допрашивать Смолла и Гейтса, которые уже трижды рассказали, что произошло?

Прошло около полутора часов. Гейтс даже не знал, почему он оставался в этом доме. У полиции к нему претензий не было — они его хорошо знали и могли найти, если понадобится, в любую минуту. Утешать или поддерживать кого-то не было необходимости. Смолл сидел в одной и той же позе, и было ясно, что к нему лучше не подходить. И поэтому, когда раздался громкий звонок в дверь, Гейтс словно очнулся и подумал, что далее находиться здесь неудобно — могут подумать, что он ждет еще каких-то событий из чисто журналистского интереса. Он поднялся одновременно с двумя констеблями, оставленными в замке. Третий дежурил снаружи, в машине. Констебли впустили позднего гостя.

— Что случилось? — спокойно спросил он, увидев полицейских.