Царь поневоле. Том 2 (СИ)

— Всем сделать десять шагов назад, — приближаясь к ним, приказал он и остался сам на том расстоянии, на котором приказал быть подчинённым. Я наклонившись, шагнул внутрь один.

Связанная, сильно избитая, иудейка лежала на тонкой подстилке. Когда я вошёл, она вздрогнула, но затем с ненавистью посмотрела на меня.

— Чтобы ты сдох египтянин, — прошипела она злобно, — чтобы твой ч…н отсох и ты не смог иметь больше детей, чтобы боги прокляли тебя и весь твой род.

Она продолжала проклинать меня, а я подошёл ближе и держа незаметно для неё в руке амулет Пазузу, положил ладонь на её плечо, мысленно представив заполнение четырёх крайних ячеек в пространстве амулета.

— Y37, Z37 — Y38, Z38, — произнёс я и девушка тут же исчезла.

Убрав амулет обратно в кошелёк, я отряхнул руки. Мне было противно даже прикасаться к девушке с психологической точки зрения. Я поверил иудейке, впустил её в свой внутренний круг, полюбил и планировал быть вместе с ней, но не смог рассмотреть её истинные чувства ко мне и тотальную ненависть ко всем египтянам. Можно было быть твёрдо уверенным в том, что это чувство было привито ей отцом или семьёй и не сомневаться, что первосвященник испытывал ко мне схожие, если небольшие чувства ненависти.

— «Похоже с иудеями мне и правда не удастся договориться, заложников они мне так и не предоставили, только постоянно ноют Иамунеджеху про то, чтобы мы вернули им их святыни, — понял я».

Выйдя из палатки, я качнул головой в сторону Хопи.

— Пост снимите, но палатку оставьте, будто она всё ещё в ней находится, но присматривайте издалека, будут ли попытки её выручить.

Он поклонился и старшему поста прошептал команды. Тот подозвал остальных легионеров к себе и вскоре осталась одна небольшая палатка, вокруг которой все снимали шатры и навесы, передвигая лагерь в сторону захваченного города. Сам же центурион не смог сдержать любопытства и на секунду заглянул внутрь, прежде чем присоединиться ко мне.

Поскольку вокруг была деятельная суета и колесница просто не могла проехать среди таскающих вещи людей, я отказался от услуг Тушратта и пошёл пешком, посчитав, что так будет быстрее.

— Может Его величеству найти дом в городе? — тихо поинтересовался Хопи, — там и кухня приличней, чем наши котлы.

— Поищи, — задумчиво ответил я, сам ещё не отойдя оттого, что только что случилось. Влюблённость в иудейку никуда не делась и убийство её собственными руками, вызывало во мне разные эмоции. Основными из которых были почему-то усталость и опустошённость. Не хотелось ничего делать, а просто лечь и не вставать больше.

— Мой царь, я тут подумал, — Хопи точно видел моё апатичное состояние и всячески пытался растормошить меня, — нужно организовать несколько отрядов из личных сотен Его величества, которые при захвате города будут идти во второй линии и сразу по захвату домов важных людей или магистратов, изымать всю их переписку, а также проводить быстрые допросы на местах. Ведь сегодня мы смогли раскрыть иудейский заговор только благодаря случайной находке и внимательности центуриона, захватившего людей, управляющих городом.

Я покивал головой.

— Отличная, идя Хопи, займись, — вяло согласился я.

— Тогда Его величество будет не против, если я повышу одного из своих опционов до центуриона? — осторожно спросил он, — давно уже пора было разделить сотни чисто на охранников и боевиков. Не все горят желанием лазить ночью по стенам.

— Ну тогда сделай так, что в охрану легионеры смогут перевестись по личному представлению центуриона и только после пяти лет служения боевиком, как ты их назвал, — согласился я, — чтобы все прошли сначала через осады, ночные атаки и прочие удовольствия.

— Я об этом не подумал мой царь, — он с восхищением посмотрел на меня, — но среди нынешних охранников будут тогда недовольные тем, что их опять пошлют в бой.

— Мне глубоко плевать на их желания Хопи, в целом для охраны у нас есть меджаи, мои гвардейцы нужны только для важных для меня заданий и охраны мест типа мастерской Небсения, а если они хотят греть зад на тёплом месте, пусть сначала докажут это своей преданной службой.

— Я так и сделаю мой царь, — обрадовался он, — повышу преданного мне человека до центуриона, чтобы он отвечал за охранников и мы заново загоним самых вялых их них на стены при следующей осаде.

— Знаешь что, — я задумался, принимая решение, — хотел сделать это по возвращении, как награду за весь поход, но ладно…

Я повернулся и направился к тому месту, где обычно в лагере находились мастерские Небсения. Возле его большого шатра и десятка меньших всё время слышался звон молотков о наковальни, а также поднимался дым от переносных печей и кузнец.

При виде меня мастеровые бросили работу, чтобы низко поклониться, а уже через пять минут выбежал и сам главный ювелир.