Царь! Просто Царь!

– Старший башни! Обзвонить все башни! Мой приказ! Людей вывести в поле. Решить вопрос с ранеными и пленными – если такие будут – степняками. Поймать лошадей, и вообще, посмотреть, что там у них в лагере осталось. – Все это он говорил, внимательно следя за реакцией старшего башни. – Вместо себя назначь старшего и сам немедленно веди людей в поле. И не тяните! Зимний день короток! Нужно до темноты все прибрать.

Закончив раздавать приказы, он махнул рукой, призывая Досифея и двух дружинников следовать за ним, и направился к лестнице.

Они открыли внутренние ворота, потом калитку во внешних и направились к уже успокоившимся темно-зеленым машинам. Княжьи люди в теплых коротких меховых куртках, таких же меховых штанах и лохматых унтах толпились у ближайшей к городу машины и весело переговаривались.

Леон с опасливо следовавшим за ним сопровождением подошел ближе, и от группы отделился человек, пошедший ему навстречу.

– Командир звена летчик Никифоров, – вскинув ладонь к виску, представился княжий человек.

– Воевода Мурома Леонтий Теодоридис, – ответил Леон, отдав честь и протянув руку для привычного рукопожатия. – Спасибо вам за помощь! Второго штурма мы бы не выдержали.

– Не за что! Мы сделали все, что положено, – ответил тот и уже неофициальным тоном добавил: – Леонтий! Обедом не покормишь? А то сюда долго летели и обратно столько же предстоит.

– Как местные говорят – милости просим! – Леон отступил на шаг назад, повернувшись и жестом приглашая летчика в город.

– Спасибо! Тогда можно – еще просьба! Караул к технике не выставишь? Тогда мы зараз все пообедаем.

– Обязательно! – И повернувшись к сопровождающим, внимательно прислушивающимся к разговору, подозвал их к себе.

– Охраняете машины! Чтоб ни один человек – свой или чужой – к ним не приблизился! Старший Досифей!

Досифей и дружинники молча направились к машинам, уже более с интересом, нежели со страхом, разглядывая их.

– Пойдемте! – Летчик махнул рукой своим, и те, не прекращая разговоров, двинулись вслед за ними к городским воротам.

На входе столкнулись с выходящими из города дружинниками, обильно разбавленными ополченцами и просто вооруженными жителями города. Последние сразу поняли, куда и зачем идут воины, и, преодолевая страх, присоединились. Пограбить – любимое занятие людей всех национальностей и во все времена! Выходящие остановились, пропуская воеводу с чужаками, и с жадным интересом разглядывая последних.

То же самое продолжилось и на опустевших улицах города, покуда шли к детинцу. Вернувшись домой, Леон тут же распорядился накрыть столы для гостей, и прислуга заметалась, исполняя его распоряжение. Жена и младшие дочери, по поведению мужа и отца поняв, что гости у них непростые, сочли нужным самим подавать к столу. Сыновья же с интересом смотрели на снимавших верхнюю одежду людей, принесших с собой резкий, незнакомый, единый для них всех, запах керосина. Чуть погодя в горнице появился и Глеб, представившись гостям.

Гости не отказались и от поднесенной чарки каждому, выпив за Победу. Во время обеда жена Леона, не послушавшись его, попыталась разузнать, как там живет ее дочь, но гости оказались незнакомы с десятником рыцарской конницы Романовым и не смогли удовлетворить ее желание. Отобедав, задерживаться не стали, сказав, что день короткий и нужно успеть вернуться в Вязьму до темноты.

За запуском и взлетом летающих машин наблюдал буквально весь город. Свободных мест на стенах не было. Кто не смог забраться на них, рискнули и вышли за городские ворота, вслед за воеводой, провожавшим княжью подмогу. Машины взлетели и, совершив полет вокруг города, поднялись выше и удалились на заход солнца.

Леон и Глеб, уже снявшие перед обедом латы, проводили взглядами княжескую помощь.

– Ну, нам тут разбираться несколько дней, – оглядев усеянные мертвыми телами окрестности города, поделился выводом Глеб.

По полю бродили дружинники и горожане, добивая тяжелораненых. В стороне стояла кучка легкораненых пленных. Все, кто не был ранен, бежали во все стороны от города. Это было видно по следам на снегу. Шансов выжить у тех, кто не найдет коня, не было. Степняки лес не знали и в зимнем лесу были обречены. Но это в данном случае никого не заботило.

– Оружие сегодня соберем, – высказал мнение Леон. – Потом решим, что с ним сделать.

– Решим! – подтвердил Глеб. – Знаешь, посадским, думаю, нужно погодить с возвращением домой. А то не ровен час…

– Согласен. Караул на стене несколько дней подержу усиленный. Поможешь людьми, а то у меня раненых много?

– Само собой, – согласился городской глава. – Правда, и у ополчения потери есть.

Он вздохнул. И тут же оживился.

– Леон! Говорят, ты один чудовищ летающих не испугался?

– Я уже пугался один раз. Чуть портки не испоганил. – И глядя на недоверчиво смотрящего Глеба, пояснил: – Когда в легкой коннице княжеского войска служил. Еще в Вязьме. Признаюсь, там было еще страшней. Мы вот так – как степняки в поле были. А они над нами пролетели.

Взгляд Глеба изменился на уважительный.