Царь пустыни

День Снисхождения, посвящённый второму сошествию ангелов и победе над царицей Амигулэ, отмечался раз в году. Южные провинции империи праздновали с наибольшим размахом. В Ласпаране устраивался грандиозный карнавал, на который Аглар пригласил замкнутую Кайнэ в надежде поднять настроение девушки и показать, как умеют веселиться люди. Целительница со страхом и удивлением взирала на происходящее, не выпуская рукоять меча. Толпа её откровенно пугала, а незнакомая обстановка поначалу сбивала с толку. Спустя некоторое время она успокоилась и не смотрела волком на разодетых в разноцветные наряды короткоживущих, а после покупки Агларом мороженой смородины в сахаре в её взгляде начал читаться интерес. Она даже спросила, что означают костюмы, танцоры и бой барабанов на празднике. В Эладарне Снисхождение отмечают куда скромнее, без шествий и яркой мишуры. В храмах проходит особая служба, звонят колокола в память о событии. Вечером постившиеся с рассвета эльфы садятся за стол и вспоминают жертв войны с Калорским царством. Для Высокорожденных это день скорби, и Кайнэ удивлялась, почему на улицах Ласпарана царит веселье.

Идеальное время, чтобы посетить город и затеряться среди иноземцев, приехавших на знаменитый карнавал. Под маской не угадаешь, кто перед тобой – безобидный горожанин или жестокий наёмный убийца.

Авариэль в Ласпаране, иначе Фантом не требовал бы срочного возвращения в гостиницу. Пятый боец пентады всё ещё не объявился, а если и прибудет, то познакомиться с ним и ввести в курс дел можно позднее. По такому поводу Аглара не оторвали бы от празднования. Ничего из ряда вон выходящего случиться не должно. Ну, что такого произойдёт с архимагом и искуснейшим скрытником королевства? Нападение Клеймёных? Эльфы пребывают в Ласпаране тайно, ауры искоренителя, целительницы и Фантома неизвестны княжне, а ректор мастерски маскирует свою. Для людей они путешественники, случайно встретившиеся в одной гостинице. Гуарендила вовсе никто не видит. Выдать могут разве только эладарнские жрецы, имеющие доступ к секретным действиям пентады.

В гостинице, окружённой следящими чарами на случай проникновения чужаков с эльфийской кровью, Аглар и Кайнэ поднялись в покои архимага. К приходу искоренителя, не заметившего ничего необычного, и целительницы в гостевой комнате сидел ректор. За ним, колеблясь дымкой, стоял Фантом. На низеньком столике разложили магическую карту городского района и план здания.

– Авариэль? – с порога задал тревоживший вопрос Аглар.

– Она самая, – проронил архимаг и добавил громче: – Сегодня на закате вошла через северные ворота. Её опрашивал чародей городской стражи, проверяющий кристаллом правды входящих. – Ректора, знаменитого менталиста, не зря величали Повелителем Разума. Он наложил на большинство магов Ласпарана следящие заклятья, естественно, без ведома людей. Они не догадывались о том, что неосознанно передают сведения об аурах окружающих. К тому же, следящие заклятья были на городских воротах и в часто посещаемых местах – на площадях, улицах, храмах, гостиницах. По запечатанным каналам мыслесвязи архимаг читал мысли и ощущения, мог управлять восприятием короткоживущих и отдавать приказы, воспринимаемые чародеями как собственные желания. – Наша кошечка сняла комнату в «Счастливой подкове». С ней двое Клеймёных – капитан её телохранителей Глан и мастер над оружием Матон. Глан, по слухам, магистр боевой магии, Матон простой воин, прославившийся умением обращать любой предмет в оружие.

– Насколько хорошо Авариэль и её спутники скрывались? – спросил Аглар.

– Клеймёные вошли в городо под видом наёмников-полукровок. Не думаю, что нам подстроили ловушку. Они действительно не хотели, чтобы их узнали. Будь я поблизости, не заподозрил бы в увешанной оружием и доспехами женщине княжну Исилантскую, хотя преподавал ей магию печатей более четырёх лет. Благо, мои следящие плетения умеют распознавать ауры смертных по малейшему истечению айгаты и воссоздавать изменённый рисунок тонкого тела.

– Благодарю, господин ректор. – Архимагами становятся гении, и Аглар получил тому наглядное подтверждение.