Царь (СИ)

Княжич во все глаза смотрел на драгунского поручика вышедшего им на встречу. В отличие от Романова Панин был высок и статен. Лицо его было бритым, лишь на верхней губе были небольшие усы. Позднее он узнал, что носить усы - полковая традиция, отличавшая их от бородатых рейтар. Кафтан называемый мекленбургским как влитой сидел на нем, а на перевязи висела немецкая шпага и кинжал.

- Родственник мой дальний, - продолжал, улыбаясь, стольник, - уж не обижай.

- Да что ты, Миша, - улыбнулся в ответ Федор. - Мы люди смирные, без приказа и мухи не обидим.

Слезший с коня Дмитрий не знал как вести себя дальше. Родом он был явно выше и потому недолжен кланяться первым, но с другой стороны чином Панин его обошел, да и в у драгун он был начальным человеком.

- Кто таков? - прищурившись, спросил поручик.

- Княжич Дмитрий Щербатов, - приосанился новик.

- Поручик Федор Панин. - Представился тот в ответ.

- Это из каких же Паниных? - осторожно поинтересовался Щербатов.

- Из костромских, а что родню ищешь?

- Нет, так просто, - испугался предупрежденный Романовым княжич.

- Чего умеешь?

- Как чего, - не понял тот.

- Ну, оружием каким владеешь, грамоте учен ли?

- Так всяким, и саблей и сулицей*...

- Ладно, завтра поглядим, а сегодня службу надобно править.

В первый день Дмитрия и впрямь ничем больше не занимали, и он проторчал в Кремле, глазея по сторонам. Зато по утру, когда их сменили прискакавшие из Кукуя драбанты, поручик повел своих подчиненных за городские валы где было устроено поле с чудным названием - плац. На нем никак не менее трех сотен одетых в одинаковые кафтаны драгун занимались учениями. Одни ходили строем, печатая шаг, другие так же строем выезжали лошадей. Третьи же выделывали хитрые приемы ружьями, но не стреляли, а только учились их быстро заряжать.

- Ну-ка покажи, как на саблях бьешься? - обратился к нему поручик.

Княжич, не переча взялся было за висящую на поясе дедовскую саблю, но его остановили, вручив специально затупленный для такого дела палаш. Против него встал рослый капрал с таким же оружием и по команде Панина они скрестили клинки. Противник у княжича оказался шустрым, но и тот за саблю взялся не в первый раз и бились они почти на равных. Затем новик рубил лозу с коня, кидал сулицу, метал стрелы. Последнее упражнение, как видно, пришлось его командиру по сердцу, и он с удовольствием наблюдал, как Щербатов поражает мишени. А вот с огненным боем у него вышел конфуз. Нет, стрелять ему приходилось и раньше, да только вот заряжали его украшенный серебряной насечкой самопал прежде холопы. Сам же он от волнения перепутал последовательность и прежде закатил в ствол пулю, потом засыпал порох и лишь затем забил пыж.

- Стреляй, - как ни в чем, ни бывало, велел ему поручик.

Щербатов приложился и нажал на крючок, кремень исправно высек искру, но выстрела не последовало. Растерянно оглянувшись, он недоуменно посмотрел на Панина.

- Пороху на полку подсыпь, - посоветовал ему тот.

Княжич обрадованно схватился за пороховницу и щедро насыпал на полку зелья. Курок снова щелкнул, порох воспламенился, но выстрела опять не последовало. Щербатов снова взялся за пороховницу и сыпанул еще больше.

- Господин поручик, - шепнул капрал командиру, - эдак он или глаза себе выжжет, или ружье испортит.

- Отставить, - крикнул Панин, но в этот момент случилось невероятное.

Новик не забил пыж между пулей и зарядом, и какое-то количество пороха таки просыпалось внутрь во время очередной манипуляции. Новая попытка выстрела увенчалась успехом, и неподатливое оружие все же бабахнуло. Не полностью подожженное зелье смогло лишь выплюнуть из ствола пыж, упавший в нескольких шагах от незадачливого стрелка. Оставшийся заряд воспламенился уже за пределами ствола, до смерти перепугав княжича уронившего от испуга ружье. Наблюдавшие за этим драгуны закисли от смеха, а Панин подобрав ружье укоризненно сказал:

- Почто врал, будто стрелять умеешь?

- Я умею, это самопал негодный, - насупился княжич.

- Теперь негодный, - согласился поручик, - вечером отнесешь его к мастеру, пусть починит, да за работу заплатишь. А теперь поступаешь в капральство Лопухина и с этого времени он тебе начальник. За всякий твой промах с него спрошу, так и знай.

- А какого он рода? - пробубнил Щербатов.

- Капральского! - отрезал Панин, - а если ты службе радеть не будешь, то так простым драгуном и останешься.

- Не пойду под холопа...

Но поручик уже развернулся и, не слушая его, ушел прочь, а капрал, проводив взглядом командира, сочувственно похлопал новика по плечу и вдруг без замаха ударил кулаком под дых.

- Еще раз холопом меня назовешь, не возрадуешься.

- А кто ты? - задохнувшись от удара, спросил княжич.

- Капрал я твой, дурашка!