Царь Соломон

За смирением следует страх Господень,

богатство и слава и жизнь.

(22:4)

В этом контексте чрезвычайно важен другой мотив «Притчей» – о том, что жизнь по законам морали куда более важна, чем показная религиозность, готовность принести жертвы Богу в надежде, что она искупит любые грехи:

Жертва нечестивых – мерзость пред Господом,

а молитва праведных благоугодна Ему.

(15:8)

И все же современный читатель не поймет всего значения этой книги, если не уяснит, что именно «Притчи» как бы еще раз кодифицировали и закрепили в расширенных формулировках ту содержащуюся в «Пятикнижии» систему ценностей, которая легла в основу еврейского и христианского мировоззрения. А затем, если угодно, и той буржуазной, «мещанской» морали, на которой основана современная западная цивилизация.

* * *

Одним из основополагающих столпов этой морали объявляется семья, в которой оба супруга хранят верность друг другу и вместе проходят по жизни до глубокой старости. При этом автор (или авторы) «Притчей» мечет громы и молнии по адресу тех, кто ищет наслаждений в объятиях блудниц и «чужих» женщин:

…Чтобы спасти тебя от жены чужой,

чужестранной, чьи речи льстивы,

Которая оставляет друга юности своей

и забыла завет Бога своего;

Потому что дом ее ведет к смерти,

и стези ее к мертвецам;

Никто из входящих к ней не возвращается

и не обретают они вновь путей жизни…

(2:16-19)[182]

Сын мой, внимай мудрости моей,

приклони ухо твое к разуму моему,

Чтобы соблюдать рассудительность

и чтобы уста твои сохранили знание.

Ибо сотовый мед источают уста чужой

женщины, и глаже елея небо ее.

Но последствия от нее горьки,

как полынь, остры, как меч обоюдоострый.

Ноги ее нисходят к смерти, на преисподнюю

опираются стопы ее…

(5:1-5)

Чтобы остерегать тебя от женщины злой,

от льстивого языка чужой,

Не пожелай красоты ее в сердце твоем и да не увлечет

она тебя веками подмаргиваниями своими.

Потому что из-за жены блудной нищают до буханки

хлеба, а мужняя жена душу дорогую уловляет.

 Может ли кто положить себе огонь за пазуху,

чтобы не сжечь своих одежд?..

(6:24-27)

Еще более пространно опасность, которую таят в себе объятия «чужой» женщины, описывается в седьмой главе «Притчей». 27 первых стихов этой главы рассказывают о том, как «женщина в наряде блудницы, с коварным сердцем», «шумливая и необузданная», подстерегает «неопытных» (в оригинале – «простаков») и «неразумных юношей».

Сама Глупость как антипод Премудрости отождествляется с такой женщиной, и так же, как эта женщина, ведет к смерти:

Глупость – женщина безрассудная, шумливая

и ничего не знающая, -

И она сидит у ворот дома своего на стуле,

на возвышенном месте города,

Чтобы звать прохожих, идущих прямо своими путями:

«Кто глуп, пусть завернет сюда»;

 и неразумному говорит она:

«Вода краденая сладка и утаенный хлеб приятен!» -

И он не знает, что мертвецы там,

в глубине преисподней, – зазванные ею.

(9:13-18)

Следует помнить, что во всех этих отрывках под женой «чужой» («зара») и «чужестранной» («нохрия») понимается именно женщина-нееврейка, и, таким образом, весь пафос вышеприведенных слов направлен именно против смешанных браков евреев с неевреями. Ряд библеистов сделали на этом основании вывод, что книга «Притчей» формировалась в период после возвращения из Вавилонского плена, когда Ездра (Эзра), почувствовав угрозу ассимиляции, объявил беспощадную войну подобным бракам. Но все серьезные исследователи отвергают эту версию, так как сама лексика «Притчей» свидетельствует о том, что эта книга была создана в эпоху Первого храма и ее автор (или авторы) не имел (или не имели) никакого представления ни о той страшной участи, которая постигла этот Храм, ни о последующем изгнании.