Царь-Ужас

– Вот именно, уничтожается лошадь как класс, разумеется в кавычках. Мне еще не приходилось видеть сколько-нибудь вразумительных расчетов в вопросе коневого хозяйства ни в одном учреждении – ни в Госплане, ни в нашей Сельскохозяйственной академии. Я видел массу трудов и книг и стремился узнать, сказано ли где-нибудь и что-нибудь о наших лошадях. В одном месте, правда, нашел, что в пятилетнем плане будет столько-то лошадиных сил, исчисляя их в тракторах. Да, это так, единственное упоминание о лошади, да и то относящееся к исчислению тракторной мощности, нашел я только в этих трудах и томах (смех в зале). А мне кажется, мы сейчас стоим перед такой задачей, когда нужно тщательнейшим образом подсчитать, какое же количество конского поголовья нам потребно при полной индустриализации сельского хозяйства и как будет идти постепенная замена лошадиной тягловой силы силой трактора. Ведь не везде рельеф нашей страны приспособлен исключительно для трактора. Трактор дает разительное соотношение себестоимости обработки одного гектара, когда он работает на плоскости и когда он работает на подъеме. А у нас есть такие районы, в которых тракторная и лошадиная обработка могут комбинироваться. Над этим вопросом никто не думал, и все считают, что мы должны лошадь ликвидировать как класс, потому что уже есть трактор. В Канаде имеется французский консервный завод, который убивает одну тысячу четыреста голов лошадей в месяц. Мы имеем в Богородске завод, достигший таких результатов, что из лошадиной кожи он вырабатывает прекрасную замшу. Уже одного этого достаточно, чтобы сказать, что мы не должны ликвидировать лошадь, а должны развивать коневое хозяйство как источник товарной продукции. Я уж не говорю о таких отраслях, как кумысное хозяйство, как конный скот в городе и в деревне и тому подобное…

Указав цифры, из которых следовало, что в последнее время в стране погибло более четырех миллионов лошадей, товарищ Буденный пригладил усы и укоризненно покачал головой:

– Кому это нужно? Происходит ли это по той причине, что машина пришла на поля? Нет, не по этим причинам, а по причинам нашего с вами разгильдяйства. Что произошло в ЦЧО? Казалось бы, нужно было дать жесточайший отпор тому, что там началось уничтожение конского поголовья, но никакого отпора со стороны местных организаций не последовало. Кулак продолжал без всякого противодействия агитировать середняка, говоря ему: прежде чем идти в колхоз, ты должен продать лошадь и корову, иначе из колхоза без штанов выскочишь. В связи с этим цены на лошадей пали баснословно. Шкура лошади была дороже, чем сама лошадь. Что же было принято в этом отношении на месте? Оказывается, откликнулась на все это такая, казалось бы, далекая от коневого хозяйства организация, как птицеводсоюз ЦЧО! Он издал такой циркуляр на местах, где говорится, что нынче лошади дешевы и что поэтому необходимо покупать лошадей, убивать их спешно на мясо и откармливать этим мясом кур! (Общий смех.) Это, товарищи, смешно, но это – горькая истина. Б этой же инструкции подробно расписано, кому, сколько и в каком изготовлении давать этого конского мяса, – сколько курице, сколько утке, сколько гусю и так далее…

Я уж не говорю, какое огромное значение имеет лошадь в обороне страны, – продолжил товарищ Буденный. – Оборона страны без лошади немыслима. На этот вопрос тем более необходимо обратить сугубое внимание, что сейчас вся военная мысль склоняется к тому, что в современной войне, при наличии мотора в воздухе, а на земле – броневых сил конница, опираясь на этот мотор и на эти силы, приобретает новую невиданную пробивную силу. Вся военная мысль склоняется сейчас к тому, что борьба будет идти не за рубежи, не за образование фронта «от моря до моря», а за жизненные центры. Это означает, что современная война будет маневренной. Недаром сейчас военная мысль отвергает позиционную войну и все государства стремятся подготовить свои вооруженные силы к гибкости и к маневру. Одним из серьезнейших факторов будущей маневренной войны является конница, опирающаяся, как я уже сказал, на мотор в воздухе и на броневые силы. А как я могу, ведая этим родом войск, не предъявлять требования к высоким кондициям лошади? Всякий бой, когда он начался, довершается стремительным ударом: стрелки довершают его ударом штыка, а кавалерист – ударом шашки. Но для того чтобы нанести такой довершающий молниеносный удар, конница должна идти два, а то три километра с поднятыми шашками под проливным дождем пуль и снарядов. А эти два или три километра на тех лошадях, которые у нас сейчас имеются, конница будет не мчаться, а «ехать» все десять минут. Так что если меня спросят: «Куда-то это ты мчишься, товарищ Буденный?», – я вынужден буду ответить: «Нет, брат, это в атаку еду!»

Общий смех.

Аплодисменты.