Читаем Царь Живых полностью

Царь Живых

Сидельников раскрывал и закрывал рот с негромкими булькающими звуками. Двое спутников его — онемели. Меч прыгнул в руку Сане — видимый только ему. Смутные образы в голове Стража и примитивный эмпатический разум оружия слились воедино — и столкнулись со страстной и яростной ненавистью Адель. Страж и Меч превратились в единое оружие — не рассуждающее, но знающее цель…

Оружия Стражей Адель не видела.

Оно вонзилось ей в сердце — и все вокруг исчезли. Исчезли все, кто был на борту «Марии Целесты».

Сидельников.

Двое его спутников.

Саня Сорин — проснувшийся Страж.

И — Адель.

Вернулась только она…

Сейчас.

Полупрозрачные актёры повторяют драму пятилетней давности: Призрак-Санька вонзает призрачное оружие… Но сейчас всё немного не так. Что-то иначе. Ненависти и ярости в призрачных синих глазах нет… В них слёзы. Иногда призраки плачут.

Удар.

Призраки исчезают.

Ольгин Крест.

Старый, покрытый водорослями катер медленно погружается. Призраков на нём нет. Живых тоже. Теперь исчезает и корабль.

Прощай, «Мария Целеста».

Воды смыкаются.

Глава 14

Он остался один.

Из прокушенной губы текла кровь.

Он не замечал.

Он навеки остался один.

Но были ворота — и был мальчик на алтаре.

Сын Осипа — Царя Мёртвых.

И был меч, торчащий из камня.

Решай, Страж.

Теперь проще.

Последней Битвы плечом к плечу с Адель не будет.

Теперь любая Битва только твоя.

Решай.

Ладно. Нужна кровь? Нужна кровь Царя?

Из ворот стремительно высунулся рог — неимоверной длины и толщины. Окровавленный. И снова исчез. Да-а-а, зверушка…

Всё уже было и всё будет вновь. На алтаре лежит мальчик. В кустах сидит Бог. И говорит: убей. Убей, нужна кровь. Убей, ягнята у меня кончились. Знаешь, тебя всё-таки нет. Мало ли кто может шуршать кустами. Если надо убить мальчика — тебя нет.

Нет.

Но ворота есть.

И я их закрою. Попробую закрыть.

Он делал всё быстро, чтобы не передумать.

Меч легко вышел из камня.

Легко вознёсся над головой.

Но падал — казалось — медленно.

И, рассекая воздух, — стонал.

Марья закричала. Страшно, пронзительно. Наташка подскочила — распахнутые глаза Марьи жгли огнём. Крик превратился в слова. Кричащие.

— Останови-и-и-и его! Останови-и-и-и…

— Кого остановить, Машенька? Всё будет хорошо, Ваня поехал за мальчиком, он спасёт его от того страшного человека, всё будет хорошо, ты знаешь, как Ваня любит детей…

— Он убьёт его.

Крика не осталось в помине. Марья говорила быстро, негромко и чётко.

…конечно, она любила Саньку, любила всегда, просто была молодой и глупой, и сама не понимала, и хотела похвастаться, дура, перед подружками, хотела хвастаться долго, какая она была дура, гордилась таким ухажёром, думала, всё равно он никуда не уйдёт, и всё у них впереди, и не торопилась, и могла бы долго не торопиться, пока он не приплыл из Усть-Кулома с этой, он так смотрел на эту, что она не смогла не поторопиться, и не пожалела, и было хорошо, и когда «Маша-Целка» уходила в свой последний рейс, название было неправильное, и потом она поняла, что осталась одна, и поняла, что её стало двое, и приехал Осип, он приезжал каждый год, и каждый год звал её замуж, и…

Марья больше не говорила. И не кричала. И, кажется, не дышала. Тогда закричала Наташа.

Меч стонал, рассекая воздух.

Иван стонал вместе с ним.

Хотелось, очень хотелось — остановить, отвести удар.

Он не мог.

Меч закончил свой путь. Меч ударил. Сначала крови не было. Иван смотрел и рыдал в душе. Его левая рука, левая кисть, дрогнула. И стала падать на траву. На сожжённую траву. Он провожал её взглядом. Такая родная… Такая знакомая… Вот свежая царапина на мизинце. Вот след от кольца на безымянном. Вот старый-старый ожог на ладони… Прощай, рука, нам хорошо было вместе… Крови всё не было.

И боли не было. Меч — хорошее оружие. Острое. Оружие Стража.

Левая кисть упала на траву. На чёрную траву. Указательный палец сгибался и разгибался, будто опять нажимал на спуск карабина «Везерби». И тут кровь хлынула. Фонтаном. Нужна кровь?? Подходите! Получайте!

Он водил культёй, как пожарник брандспойтом, в шальном последнем веселье. Кровь била далеко, неимоверно далеко. Она долетела до нависших волн горящего стекла — они погасли. И исчезли. Чуть коснулась кустов — их не стало. Оросила ворота — они на удивление легко и быстро схлопнулись в сверкающую точку. Он ждал — оттуда, извне — адского воя и скрежета, ждал борьбы и победы… Ничего. Точка исчезла. Даже обидно. Он разочаровался — ненадолго. Надолго его не хватило…

Кровь иссякла.

Жизнь иссякала тоже…

Иоанн пошатнулся.

Посмотрел вокруг.

Не было ничего под небом.

Только алтарь.

Только мальчик с мёртво-спящим лицом.

Только он сам — ненадолго. Кровь иссякла.

Он завыл.

Он терзал и мял свою культю — крови не было.

Он сжал изо всех сил, зная, что сейчас упадёт и не встанет.

Одна маленькая капля упала на лоб мальчика.