Tsaregradskiy_Franko_Kratkaya_biografiya..417236

Может быть, поэтому он так резко реагировал, когда военное министерство отвергло рекомендацию верховного комиссара о присвоении ему звания майора и представлении к самой высокой награде — большому кресту «Сан-Фернандо» с лавровым венком — за его подвиги под Эль-Бьютцем. Оскорбленный двадцатитрехлетний юноша без колебаний обратился прямо к верховному главнокомандующему, королю Альфонсу XIII. Этот отчаянный ход, явное свидетельство того, что он больше не признает собственную незначительность, стал первым очевидным симптомом разочарования Франко в политиках, которые, как и отец, не желали признавать его достижений. Король был немало удивлен, а правительство раздражено. И хотя Альфонс XIII и удовлетворил ходатайство Франко о повышении в звании, правительство отказалось наградить его Лавровым Венком. Этот отказ постоянно оставался незаживающей раной, пока в конце концов он не наградил им себя сам к послевоенному параду победы 19 мая 1939 года. Звание майора было присвоено Франко 19 июня 1916 года. В двадцать три года он слыл в

Испании самым молодым майором в Европе, но это кажется не слишком достоверным. Наверняка более молодые майоры имелись в Великобритании во время Первой мировой войны. Тем не менее даже в чрезвычайных условиях африканской войны это был головокружительный взлет по иерархической лестнице.

В Марокко, однако, не нашлось вакантной должности для звания майора, что положило скорый конец подвигам Франко в Африке. Весной 1917 года его перевели в Овьедо, где годом позже к нему присоединились Пакон и Камило Алонсо Вега. Там же ему встретился Хоакин Аррарас, который позже составит фантастическое жизнеописание Франко, заканчивавшееся победой в гражданской войне. Однако в то время, вместо восхищения его подвигами, местная элита дала ему прозвище El Comandantino⁷. Он оказался предметом насмешек местных снобов. Капитаны и майоры, многие из которых были вдвое старше Франсиско, лишь холодно пожимали плечами в его присутствии. Франко вполне мог почувствовать себя так, словно он вернулся в родной город. Коллеги вспоминают, что Франсиско «никогда не ходил с нами в увольнительные, а всегда шел домой. Он оказался в добровольной самоизоляции». И все же, хотя в Овьедо, как и в Эль-Ферроле, существовало сильное социальное расслоение, будучи молодым армейским офицером, Франко находился в относительно привилегированном положении и мог — пусть не совсем на равных — общаться с местной знатью. И именно в этот период он перенес свои страстные чувства с Софии на стройную темноволосую пятнадцатилетию девушку, воспитанницу женского монастыря из семьи с высоким социальным статусом. Подобно Софии, Мария дель Кармен Поло-и-Мартинес Вальдес привлекала Франсиско внешни'м сходством с его матерью, престижным происхождением и ярко выраженной приверженностью католицизму. Несмотря на социальное неравенство между ними, юная пара испытала в жизни схожие потрясения. Если Франко пережил эмоциональный стресс, вплоть до депрессии, от расставания с матерью, то у Кармен мать умерла, а ее воспитанием занималась честолюбивая, принадлежащая к элите общества тетя Исабель.

Франко был столь же упорным в ухаживании за Кармен, как до этого с Софией. Он засовывал записки для нее за ленту на шляпе у общих друзей и оставлял послания в карманах ее плаща в кафе. Молодой майор пошел даже на то, что стал посещать ежедневную мессу — занятие, к которому он питал глубокое отвращение с тех пор, как оставил отчий дом, — и все только для того, чтобы посмотреть на девушку сквозь кованую решетку изгороди. И хотя в конце концов его настойчивость и высекла искру интереса у юной Кармен, ее отец пришел в неописуемый ужас при мысли, что дочь соединит судьбу с почти нищим, стоящим ниже в социальном отношении молодым офицером, шансы которого на выживание могли быть сравнимы лишь с шансами матадора. Непреклонная настойчивость претендента столкнулась с жестким сопротивлением семьи этому социально и экономически не выгодному союзу.

В самом Овьедо замшелый, несокрушимый традиционализм, в какой-то степени воплощаемый семьей Кармен, столкнулся с воинственностью местного пролетариата, ведомого Социалистической партией, рабочие выходили на демонстрации, протестуя против быстро ухудшающегося уровня жизни и «преступной войны в Марокко». Армию, недовольную очевидным бессилием власти перед лицом общественных волнений, подтачивали внутренние разногласия. Офицеры, не воевавшие в Марокко и крайне раздраженные быстрым продвижением по службе, ореолом славы и более высокими окладами «африканцев», образовали так называемые «советы обороны», чтобы сохранить систему строгого продвижения по выслуге лет, а не за военные подвиги.