Цареубийство. Николай II: жизнь, смерть, посмертная судьба

Николай II, постоянно нарушавший собственные законы, не посчитался и с законом о престолонаследии. Отрекшись за сына, на что он не имел права, передав престол брату, на что он тоже не имел права, он лишил императорскую власть малейшего призрака легитимности. Милюков впоследствии даже допускал, что Николай намеренно совершил беззаконный акт: чтобы оставить за собой шанс позднее отказаться от него, но вряд ли он был способен на такой «макиавеллизм». Он просто не сознавал пределов своей власти.

Между тем, воцарение несовершеннолетнего Алексея при регентстве Михаила Александровича разоружило бы противников режима (кроме самых непримиримых, но не они задавали тон). А введение регентом конституционного правления могло бы и вовсе утихомирить страсти. Но то, что Михаил мог предложить стране в качестве законного регента, он не мог предложить в качестве беззаконного императора.

3 марта, В Петрограде, на Миллионной улице, в квартире князя Путятина, собрались ведущие деятели Государственной Думы и общественных организаций, представители ведущих политических партий. В их числе М.В. Родзянко, П.Н. Милюков, князь Г.Е. Львов, В.В. Шульгин, В.Д. Набоков, М.И. Терещенко, А.Ф. Керенский и многие другие. Вопрос, который поставил перед ними великий князь Михаил, состоял в том, следует ли ему брать власть в качестве императора, или нет. Все присутствующие, кроме Милюкова и Гучкова, дали отрицательный ответ. Законного права на престол он не имел, а так как силы на его стороне тоже не было, то и он должен был отречься. 3 марта 1917 года, в шесть часов вечера, российская империя перестала существовать. Не Ленин в Цюрихе, а Николай II в Пскове дал толчок к цепной реакции распада. Она скоро привела к «резне», жертвой которой стал он сам, его семья, великий князь Михаил Александрович, многие другие члены императорской фамилии.

От февраля к октябрю

После того, как Николай подписал отречение от престола, удерживать его в Пскове смысла не было.

Он поехал назад в Могилев, в Ставку Верховного командования, но, как частное лицо, он и там никому не был нужен. К своему семейству, он смог вернуться только 9 марта — под конвоем. Ибо Временное правительство, под давлением возникшего в те же дни Совета рабочих и солдатских депутатов, постановило: «Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село».

Что чувствовал, что переживал в эти дни многострадальный Иов? Непосильная ноша, лежавшая на его плечах больше двадцати лет, наконец-то, сброшена. Думаю, он был бы счастлив, если бы о нем просто забыли.

Увы, бывший царь был слишком заметной фигурой. Вокруг царскосельского дворца бушевали страсти. Временное правительство должно было выставить вооруженную стражу — то ли чтобы охранять царя от самосуда толпы, то ли чтобы охранять революционную Россию от происков контрреволюции.

А.И. Солженицын в книге «Двести лет вместе» писал: «В марте [1917-го] Гендельман и Стеклов на Совещании Советов требовали более сурового заключения императорской семьи и дополнительного ареста всех великих князей — так уверенно чувствовали себя у власти» (т. II, стр. 60, курсив мой. — С.Р.).

Однако, по свидетельству П.Н. Милюкова, в марте 1917 года, на совещании недавно возникших Советов рабочих и солдатских депутатов, большевик Стеклов говорил о неучастии его партии во власти, а эсер Гендельман выразился еще категоричнее: «Нельзя брать на себя власть ни целиком, ни частично»[288].

Почему нельзя? А потому, что социалисты разных мастей, зашоренные теоретическими абстракциями, считали, что в полуфеодальной России могла произойти только буржуазная революция, открывавшая путь для развития капитализма. Соответственно и власть в ней должна принадлежать буржуазии. Вот через сотню-полсотни лет, когда капитализм достигнет зрелости и выпестует своего могильщика, то есть пролетариат, — вот тогда возникнут условия для социализма! А до тех пор социалистам участвовать во власти — это таскать каштаны из огня для буржуазии. Ох, как изощрялся А.Ф. Керенский, то ли трудовик, то ли эсер, убеждая Совет рабочих депутатов не отлучать его от социализма за то, что он согласился войти в «буржуазное» Временное правительство!

Когда Ленин, в апреле, прибыл в Россию и провозгласил курс на захват власти Советами, с ним не согласилась даже большевистская «Правда»: «Схема т. Ленина представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит из признания буржуазно-демократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение этой революции в социалистическую»[289].