Царев город

...Ночью кузнец привел их в лесную чащобу, на песчаный пригорок. В нем была вырыта землянка, дверь ее завешена закопченной рогожей. Кузнец зашел в землянку, запалил лучину, вставил в светец, откинул рогожу:

— Милости прошу.

Землянка и так тесна, а тут еще по глинистой стене развешаны капканы, охотничьи снасти, лук со стрелами в железных наконечниках. Перед дверью — низкий железный мангал, рядом котелок.

— Я тут охотой балуюсь. Место это никто не знает. И вы себе пропитание сами добывайте. Огонь только тут разводите, еду варите на мангале. Двойная выгода: высокого дыма не будет, да и от гнуса спасетесь. Инако сожрет вас

комарье без остатка. Через денек-другой я приду.— Кузнец вышел из землянки, крикнул:—Лучина в углу!

Дениска разыскал пучок лучины, выдернул одну, зажег от огарка, сунул в развилки светца. Укладываясь спать на пихтовую подстилку, спросил:

— Хотел я у кузнеца спросить, чего такого твой батя натворил, что его приставы царские ищут?

— Придет время — узнаем,— спокойно ответил Андрейка. — Ты со мной идти не передумал?

— Погляжу еще. Вот сестренку твою дождемся. Давай спи. Завтра рано вставать надо, еду себе добывать...

Поднялись на рассвете. Договорились: Андрейка с рыболовной снастью останется на реке, Дениска с луком пойдет на зверя.

В своих скитаниях Дениска понаторел — научился всему понемногу. Если надо было, мог сойти за плотника, был в подручных у кузнеца, в артели мог быть кашеваром, в лесу умел капканы ставить, лук со стрелой держать тоже приходилось. Любил Дениска лошадей, собак, кошек и прочую живность, у Мел доить коров (по великой нужде приходилось отнимать у буренок, отбившихся от стада, молоко). Стащить, что плохо лежит, тоже наловчился. Сей раз уходя на охоту, верил, что вернется с добычей.

Быстро перевалив через хвойный пригорок, он опустился в низину, и тут на него навалились комарье и мошкара разом. Впереди, сколь хватало взгляду, раскинулось болото, топь. Комары, учуяв живое, вились над ним столбом, тучи мошек облепили лицо, шею, кисти рук. Гнусь лезла в нос и в рот, не давая вздохнуть. «Отсель, однако, надо скорее убираться, — подумал Дениска. — Сожрут, гады, всю кровушку высосут». Он выломал несколько березовых веток, стал осторожно обмахиваться; знал, что стоит только раздавить на себе несколько кровососов, запах крови сразу привлечет вдвое больше гнусья.

Лицо, шея, кисти рук от укусов вздулись волдырями, нестерпимый зуд сводил с ума. Заплыли, мешали смотреть веки глаз. Дениска сломя голову бросился на продуваемый ветром пригорок. Но тут вдруг из-под ракит выпорхнула стайка уток/ Повинующийся охотничьему азарту, Дениска отбросил махалку, хлестнул стрелу на лук, натянул тетиву. Стрела, тенькнув, блеснула опереньем, и кряква, дрогнув, завалилась на крыло, упала в болото. Прыгая с кочки на кочку, Дениска добрался до утки, вынул стрелу, подоткнул утиную голову под пояс. . Не успел выйти на берег, как гад, почуяв кровь, накинулся па пего со звонким гуденьем.

(Задыхаясь, он полез по песчаному склону наверх, но черная туча преследовала его до самого гребня. Здесь дул ветерок, и стало немного легче.

— Пропади оно пропадом, это болото, — сказал сам себе Дениска. — Буду по соснякам ходить!

Песчаный гребень огибал болото, Дениска зашагал по нему, надеясь в удобном месте свернуть в сторону. Вдруг где-то справа раздались звуки: стон не стон, мычанье не мычанье. Одно было понятно: какое-то живое существо взвывало о помощи. Дениска, не раздумывая, скатился по зыбкому песку к болоту и пошел на зов. Там, где болотный берег был свободен от кустов, Дениска увидел лосиху. Вернее, не всю лосиху, а только одну огромную голову и верхнюю часть спины. Зверь увяз в болоте, скорее всего, лосиха, истерзанная гнусом, хотела укрыться в жиже и попала в топь. Выход на берег был крут, болотная грязь густа, и зверь обессилел. Подойдя ближе, Дениска увидел, что лосиха не одна, около ее морды на берегу лежал лосенок. Он был густо облеплен комарьем, двигаться уже не мог и только дергался задними длинными ножонками. Голова лосихи была также окинута черной шалью гнуса, окровавлена и распухша. Зверь стонал, часто дышал, с шумом выпуская воздух ноздрями, выбрасывая оттуда насекомых. Крупные обезумевшие глаза лосихи смотрели на человека пристально. Она открывала и закрывала их— наглые паразиты пытались садиться на гллза. Густая грязь по обе стороны головы растолкана, и сначала Дениска не понял для чего. И только рассмотрев углажен-ную землю около головы, догадался: лосенок лез к вымени матери, а она головой преграждала ему путь в трясину.

Дениска сперва занялся лосенком. Он соскреб с него присосавшихся гадов, зачерпнул шапкой воду, омыл худое искусанное тельце, потом принес охапку мокрого мха, обложил им лосенка в несколько слоев. Затем выломал длинную ольховую ветку, охлестал голову лосихи, набросал перед нею веток и, ступая по ним осторожно, также обмыл кожу, закрыл толстым слоем мха. Лосиха широко открыла глаза, потом закрыла их. И в этом взгляде Дениска увидел не страх, а благодарность.