Царев город

— При блаженной памяти государе, царе и великом князе Иване Васильиче многая черемиса, чуваша и даже татаре православное крещение приняли, в наши храмы ходить начали. У неких еще губы после крестного целования не обсохли, а уж веру нашу сразу бросили. Ныне же новокрещенные живут по-старому, к церквам божьим не приходят, крестов на себе не носят, в домах образов не держат, попов не призывают, да и некуда их призывать — божьи храмы там никто не стрбит. В посты едят скоромное, живут мимо своих жен с блудницами. Иные татары, черемиса и чуваша не токмо не крестятся в православную веру но ругаются ей; многие русские люди живут у инородиев женятся у них и ходят по языческим капищам, молятся по их вере.

— Стало быть, сторонников Руси там нет? — спросил воевода Ноготков.

— Сие не так. Есть немало иовокрещенных черемис, кои от своей веры отстали, но в православии не утвердились и о том сильно скорбят. А утверждать христово учение там некому да и негде,

— Ты, отче, более о крепости рассказывай, — заметил Вельский, — Мы. ратные дела собрались говорить, не пер-ковные.

— Тебе, Григорий, язык надо бы прикусить! — сурово произнес митрополит и стукнул посохом о пол. — Твердыни не камнем, верой держатся! Глаголь далее, отче.

— Много лет тому и ныне жил я в землях одного черемисского рода. В те лета ордынцы их постоянно грабили, притесняли, убивали, а ныне набежали на них ногайцы. И они решили, что защитить их окромя русских ратей некому. И иные люди место для возведения острога мне указали, и примут они наши полки беззлобно.

— Где это место? Укажи,— Годунов подвинул Ешке карту. — Вот тут Волга, тут Кокшайска крепостишка.

Ешка глянул на цветную акварельную карту, увидел, как от Кокшайска голубой змейкой вьется река Кокшага На глаз прикинул место Топкаева илема, ткнул заскоруз лым ногтем, надавил, сделал отметину.

— Верст много?

— Около ста, пожалуй, наберется, ежели все кривулины считать.

— А поглубже не разведывал?

— Ходил. Но далее берега у реки низки, болотисты. А тут берег высок и холмист, и люди, здесь живущие, место нам отдадут по доброй воле. И еще одна пользитель-ность — леса тут сосновые, дубовые, и березовые рощи великие.

— Камень ломать близко есть где?

— Чего не ведаю, того не скажу. А для кирпича глины много.

— На Санчурин-озерцо ходил? — спросил Ноготков.

— Был. Там тоже крепостишку воздвигнуть можно.

— А на Яран-реке?

— Не успел.

— Не беда,—заметил Годунов.—Нам бы сперва за одно место зацепиться.

— Теперь тебе, князь Иван Андреич, слово, — царица

кивнула в сторону Ноготкова. Воевода вытянул из-под карты план порода, начал обстоятельно: ^

— Назовем сей острог Царев город на Кокшаге. Если матушка-государыня соизволит...

— Пусть будет так. Говори далее.

— По сему чертежу судя, город наш будет шестиуголен, обнесен рвом и завалом глубиною до четырех сажен, чтя их с вершины завала до донной зачисти. Стены бревенчаты, на каменном подкладе. Со стороны реки стены сосно-вы, с юга дубовы, столбцы березовы. Трое малых ворот еловые и пихтовые с обшивкою. Наугольные башни глухие бои с них пушечный, пищальный и лучной. Наверху башен шалаши караульные, на них караул несводный.

— Какая обшивка ворот? — спросил Шеховской. — Ежели они еловые, то поджечь их стрелой сущий пустяк

— Обшивка тонкого железа, гвозди кованые, трехугловые. Будут ворота главные. Одни из дуба, без обшивки. Над ними двухъярусная башенка с вестовым колоколом, а на челе ее крест резной березовый. Земляные накаты с пушками через сто сажен, к пушкам каменные ядра. На бревнотах, где стрельцы стоят, — запас свинца и зелья. Пушек затинных на всю крепость пять, по угловым башням и на главной же. У стрельцов пищали семипяденпые, а також короткие, ручные. На щитах луки с саадаками, а в них мелкоточеные стрелы в большом достатке. Ров округ острога залить водою до злвалов. Вот тут,— воевода ткнул перстом в середину чертежа, — дом воеводской, рядом дьяков три домы, прикащичьи. Рядом кабак, супротив его, вот здесь, приказная изба. Потом пойдут дворы стрельцов слуг, а далее около стен людские черные избы.

— Кабак ты, княже, поставил, а храм где, храм?! — воскликнул Иов.

— Храм покамест деревянный, немудрой, в одну маковку, на самом высоком месте. Крышу сладим из драни, выложим узорами, и будет зело лепно.

— Храмов надо бы два, — заметил Ешка. — Один для русских, другой для новокрещен, сиречь инородцев. Вме-стях молиться воеводы и дьяки не захотят, А черемис следует к молениям приобщать.

*— Истинно! — владыка встал, метнул взгляд на Ногот-кова. — Отчего храм немудрой и деревянный? Мы утверждаемся там не на год, не на два, а на века. Храм надобен сразу же каменный!

— Мы так и мыслили, но царский казначей...

— Государева казна, владыка, не бездонный кладезь,— сказал Деменша. — Ведомо ли вам, воеводы и бояре, что на город и так заверстано но большой статье тридцать две шши, 16 алшн да хлеба, ржи и овса восемь гыщ четей