Царевич Алексей. Гибель последнего русского

И отправлено, по закону христианскому, обыкновенное надгробное пение к погребению, с обыкновенною духовною церемониею, и во время стиха «зряща мя безгласна», по прощении с телом его Царевичевым Архиереев и прочаго духовнаго чина, Царское Величество и Ея Величество Государыня Царица соизволили с телом его Царевичевым проститься и оное цаловали, а потом гг. Министры и прочия персоны прощались и цаловали тело его Царевичево в руку.

И по совершении надгробнаго пения, тело его Царевичево, покрыв кровлею гробовою, из Троицкой Церкви вынесли в С. Петербургскую Крепость к соборной церкви Святых Верховных Апостолов Петра и Павла, к уготованному к погребению онаго месту.

А вынос во гробе тела Его Царевичева к погребению был таким образом:

1) Несли Св. Икону.

2) За образом шли певчие.

3) После певчих шли Священники, Иеромонахи, Архимандриты и Apxиepеи.

4) Пред гробом шли Протодиаконы и Дииаконы с кадилы.

5) Несён гроб с телом Царевичевым.

6) За гробом изволил высокою своею особою идти Его Царское Величество.

7) А за Его Величеством шли вышеписанные господа Генерал-Фельдмаршал Светлеший Князь Меньшиков, Министры, Сенаторы и прочия персоны.

8) А потом изволила идтить Ея Величество Государыня Царица, а за Ея Величеством госпожи, вышеписанных знатных персон жёны.

9) Принесли оное к помянутой соборной церкви на уготованное место погребения с обыкновенным пением и молитвою, погребли близ гроба и тела супруги его.

10) И потом, по указу Его Царскаго Величества, духовныя персоны все и знатныя мирския званы в помянутые хоромы, откуда, по преставлении его Царевичевом, тело его было вынесено, и довольствованы в помяновение онаго обыкновенным столом, а духовныя особы и дачами, а потом разъехались.

11) И по погребении тела его Царевичева, у гробницы повелено честь в память его псалтырь, и поставлены из знатных дворян С. Петербургских жителей с переменою 4 человека, которым повелено быть до шести недель.

 Записка преставлению и погребению царевича Алексея Петровича // Отечественные записки, 1842. – Т. 20. – Отд. 2. – С. 38-39

Думаете ли вы, мм. гг., что Петр в эти ужасные минуты своей жизни не занимался ничем более, кроме страшного розыска? Нет, он продолжал государственное свое делание так же тщательно и неутомимо, как будто б не происходило ничего необыкновенного. Ни одного дня в продолжение всего следствия и суда не происходило без какого-нибудь важного постановления. В самые решительные дни, например в день прибытия царевича в Москву, назначения суда, пыток, приговоров, казней, мы находим указы о самых важных государственных вопросах: о соединении церкви восточной с западною, об устройстве коллегий, об учреждении и открытии полиции – и вместе о предметах второстепенной важности, и даже самых мелких и ничтожных, – о собирании натуральных уродов и всяких редкостей, о починке ветхостей, о разведении садов и рощ, о сохранении и употреблении лесов, о проведении каналов, об избрании должностных лиц, о содержании нищих, об учреждении фабрик, о строении судов, о обирании рабочих, о позволении и запрещении привоза товаров, о собирании недоимок – с подробными наставлениями, кому, что, когда и как всё это делать. Нужно ли прибавлять, что все сии распоряжения вызывались теми или другими нуждами, кои должно было рассматривать, проверять, обдумывать и потом уже решать… Судите же теперь, мм. гг., что это была за натура, и какова была крепость в его голове, неутомимость в его теле, твёрдость в его воле, и какова была… огнеупорность в его сердце, когда он в одно и то же время мог пытать сына и мучить множество людей, углубляться в важнейшие умственные вопросы и разбирать судебные тяжбы, определять отношения европейских государств, вести счётные дела, мерить лодки, сажать деревья, думать о собирании уродов и пировать со своими наперсниками?

С такою силою духа и тела, вне всех человеческих размеров, напрасно он боялся за прочность своих учреждений. Россия, двинутая Петром в известном направлении, не могла физически совратиться в другую сторону, и только в наше время, чрез полтораста лет, начинает ощущаться ослабление данного им удара и народный толк начинает внушать многим мысль, не пора ли остановиться на этой дороге, передышать и одуматься.

Погодин М.П. (1). С. 456- 458