Царевна-лягушка

Валун схватил Иванушка

Яичко хлопнул, вытащил

Иголку – щучью косточку.

Всё тело била дрожь,

Набился ветер в лёгкие,

И не хватало воздуха,

Но он собрался с силами –

Иглу переломил

И потерял сознание.

Утихла буря, будто бы

Рубильник кто-то выключил,

А солнца свет включил.

Кащея чары сгинули!

Очнулся добрый молодец

И видит: он под девицей-

Красавицей лежит,

Побитой и пораненной.

Он осторожно выбрался –

Вокруг камней навалено.

«Зачем не я убит?

Вот плата – смерть на совести!

Как жить?» – и слёзы капали

На тело бездыханное.

Не видя, кто идёт,

Сидел Иван, кручинился.

А шли к нему две самые

Родные и любимые!

Растаял в сердце лёд,

А слёзы пуще хлынули.

Он обнял Василисушку

И стал шептать горячечно:

«Прости меня, прости!»

Она его погладила

И отстранила бережно:

«Мы эти испытания

Должны были пройти.

Так на роду написано,

На небесах зациклено.

Кащея век закончился –

И разомкнулся круг.

Не будет больше деточек

Он оставлять сиротками

И превращать их мамочек

В медведиц, уток, щук.

Ты и мою заветную

Мечту исполнил, суженый.

За что тебе вручается

Не лапка, а рука,

Теперь навеки женская.

И вот ещё признание:

Моя родная маменька

Емелю-дурачка

Царём когда-то сделала –

По щучьему велению.

Жаль, умерла безвременно…»

«Зато твоя жива!» –

Она вскричала радостно,

Ивана развернув.

«Сыночек!» – «Мама? Мамочка!»

Да, то была она!

Над ними вились ласточки,

Посвистывая, тенькая,

Пред ними изумрудная

Трава росла ковром,

Когда они счастливые

Отправились обрадовать

Царя. Вот так и кончилась

Борьба добра со злом!

Ах, да! Конечно, солнышко,

Они Ягу проведали,

И, чтоб Иван не мучился

Безвинною виной,

Увидел он на блюдечке,

Как к Понеделе вороны

Спустились и побрызгали

Её живой водой.