Царьград: Путь в Царьград. Афинский синдром. Встречный марш. Бремя русских

К моему приходу он уже сумел найти общий язык с австрийцем. Отставной капитан генерального штаба Австро-Венгрии вполне легально жил в Плоешти. Впрочем, у него были коммерческие интересы по всей Румынии и Болгарии, и его частые разъезды не вызывали ни у кого подозрений. К тому же он имел свой интерес в товариществе «Грегер, Горовиц, Коган и Ко», которое поставляло продовольствие русской армии. Главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич, дал указание сообщать представительству этого товарищества заблаговременно, не позже как за неделю до начала движения войск, пункты назначения и приблизительное количество личного состава, которое должно прибыть в эти пункты. Естественно, что в этом кагале было полным-полно шпионов – австрийских, английских, турецких… Грегоры и Коганы в конце концов проворовались и кинули российское военное министерство на баснословную сумму – двенадцать миллионов золотых рублей!

Как оказалось, у Вайса был контакт – один из офицеров ставки царя. Возможно, что «текло» именно оттуда. Надо будет подумать о его дальнейшей судьбе. Возможно, бедняге в ближайшее время предстоит скоропостижно скончаться. Надо только придумать – от чего.

Была у «коммерсанта» Вайса и связь в Бухаресте. Через нее шпион должен был передавать полученную информацию прямиком в Вену.

Выдоив австрийца досуха, мы с Хоном переглянулись и одновременно молча кивнули головами. Конечно, это жестоко, но в тайной войне обычно пленных не бывает. Такова специфика жанра. Через полчаса Вайс «встал на мертвый якорь» в одном из водоемов в окрестностях Плоешти. А мы стали прикидывать, как нейтрализовать выявленного вражеского агента. Общее мнение было таково – надо посоветоваться с Игнатьевым, которому уже не раз приходилось иметь дело с такими иудами.

Но похоже, что все же мы не просчитали всех соглядатаев в царском окружении. Ближе к полудню ко мне прибежал посыльный от Николая Павловича с запиской, в которой сообщалось о том, что «канцлер Российской империи князь Александр Горчаков приглашает на обед господина Александра Тамбовцева». Да, «протечек» в Императорской главной квартире у императора, видимо, полным полно. Отказываться от приглашения было неудобно. К тому же мне очень хотелось познакомиться с одним из «железных канцлеров», о которых так красочно написал в свое время Валентин Саввич Пикуль.

Я стал готовиться к визиту, изучая дополнительную информацию о внешней политике Российской империи того времени. Выводы были самые неутешительные: внешней политики у России в те годы как таковой считай что и не было… Надо будет разобраться, что стало причиной такого положения дел – политическое унижение России после поражения в Крымской войне, банальное неумение вести дела или злая воля.

8 июня (27 мая), полдень, Плоешти

Капитан Тамбовцев и канцлер Российской империи Горчаков

Скажу честно, я подходил к дому, где расположилось «походное министерство иностранных дел Российской империи» с некоторым волнением, даже трепетом. Мне предстояла встреча с живой легендой, канцлером Александром Горчаковым, воспетым Пушкиным и Пикулем. Интересно, как он сумел пронюхать о моем существовании и что он от меня хочет?

Слуга провел меня в комнату, посреди которой стоял накрытый стол. Сам канцлер встретил меня сидя в мягком кресле. Учитывая его почтенный возраст – Горчакову было уже под восемьдесят, – я не посчитал это признаком неуважения к своей персоне.

– Капитан Тамбовцев, Александр Васильевич, честь имею! – представился я хозяину дома.

Горчаков сморщил свое и без того морщинистое лицо, что, по всей видимости, означало улыбку. А потом тихим, чуть шамкающим голосом спросил меня:

– Александр Васильевич, скажите, кто вы такой и откуда?

Вопрос звучал несколько двусмысленно, поэтому я не спешил на него отвечать. Более того, помня, что нападение – лучший способ защиты, я, в свою очередь, спросил у Горчакова:

– Князь, а чего вы, собственно, от меня хотите? В конце концов, это не я добивался встречи с вами, а вы пригласили меня к себе.

Горчаков посмотрел на меня из-под стекол пенсне неожиданно острыми и молодыми глазами, помолчал немного, а потом продолжил:

– Александр Васильевич, я не буду повторять свой, возможно, бестактный и неприятный для вас вопрос. Скажу только, что по имеющейся у меня информации, вы один из тех, кто участвовал в захвате Стамбула и пленении султана. Вы один из приближенных таинственного адмирала Ларионова, не так ли?

«Ого, ведь умеют работать, сучьи дети, даже это они знают!» – подумал я. А канцлеру ответил кратко и весьма невразумительно:

– Допустим…

Горчаков продолжал говорить своим шамкающим голосом: